Благодарю тебя

Дворянская Лилия

Берлинский аэропорт был весь в огнях и гирляндах, служащие сновали в забавных красных шапочках, и у всех было праздничное настроение. Маркус, как и прежде, встретил ее и Лиза, с удовлетворением отметила, что противостояние с Изольдой явно пошло ему на пользу, он снова стал самим собой и выглядел значительно лучше.

По дороге к нему домой, Лизавета прилипла носом к окну автомобиля и зачарованно рассматривала вечерний город, похожий на пряничный домик, переливающийся разноцветными огоньками. Она считала, что это станет самое незабываемое Рождество

в ее жизни.

На следующий день, в Рождественский сочельник, ее разбудил Маркус в маске Санта Клауса и зычным голосом позвал спускаться завтракать. Весь день они дурачились, украшали дом, наряжали елку, готовили праздничный ужин, который получился скорее русско-новогодним: с салатом "оливье" и запеченной курицей, чем традиционно рождественским. Но никого из них это не обеспокоило. В перерывах между делами они пили вино и бесконечно поздравляли друг друга с Рождеством.

К тому моменту, когда вечером они сели за накрытый праздничный стол, Маркус и Лиза были уже пьяны, счастливы и смешливы. Только они успели поднять бокалы и чокнуться ими "за все хорошее", как зазвонил телефон.

– Это она, - проговорил Маркус чуть заплетающимся языком.

– Кто?
– не поняла, захмелевшая Лиза.

Маркус скорчил смешную рожу:

– Изольда Майер. Липучка Изольда. Поговори с ней, - сунул он телефонную трубку в руки Лизы, - я не хочу!

– Да, слушаю вас, - постаралась придать своему голосу твердость Лизавета.

– Кто это?
– прозвучал в трубке резкий женский голос.

– Кот в пальто, - подумала Лиза, но представилась, - Лиза.

– Это Изольда Маейр, пригласи к телефону Маркуса, мне нужно с ним поговорить, - холодно сказала трубка.

Маркус весело наблюдал за ней и уплетал приготовленный Лизой салат.

– Он не может говорить, - ответила Лиза и неожиданно икнула.

– Почему?
– удивилась трубка.

Лиза развела руками, как будто Изольда могла ее увидеть и доверительно сообщила:

– Он ест.

– Прекрати хулиганить и дай сюда Маркуса, - заверещала Изольда.

Но Лиза уже нажала кнопку отбоя и скривилась.

– Обрыв связи, - заявила она звучавшей гудками телефонной трубке.

Маркус снова разлил вино по бокалам, наклонился к Лизе и, показывая пальцем на телефонную трубку, шепотом произнес:

– Она хотела затащить меня в постель.

Лиза в испуге прижала ладонь ко рту, и также показывая на телефонную трубку, удивленно вытаращила на него глаза.

– Да, да, - подтвердил он и предложил.
– Слушай, а давай выпьем!

– Давай!
– поддержала его Лиза.
– Давай выпьем за то, чтобы у всех нас всегда все получалось!

– Не понял, но выпью!

Маркус встал, его чуть покачивало, но он залпом выпил и закусил салатным листом.

Пойдем танцевать, - потащил он Лизу.

Они пытались танцевать вальс, танго и диско, но только уронили елку и чуть не оборвали шторы.

Устав и успокоившись, они стали смотреть телевизор. Увидев, что Маркус дремлет, Лиза растолкала его и отправила

спать, а сама убрала остатки еды в холодильник. Грязную посуду сложила в мойку, решив, что займется ей завтра.

Она умылась и поднялась в свою комнату. Натянув ночную рубашку, рухнула в кровать и моментом уснула.

Посреди ночи ее разбудил страшный грохот и звон разбитого стекла. Лиза вскочила, хмеля как не бывало. Быстро спустившись по лестнице, она вбежала в кабинет Маркуса и увидела того мечущимся в страшном волнении по комнате. В руках у него был разбитый фотопортрет жены, по рукам текла кровь, и он бесконечно бормотал "где молоток и гвозди, мне нужен молоток, где гвозди".

Лиза отобрала фотографию Эммы с разбитым стеклом, задвинула ее за шкаф, усадила Маркуса на диван, сбегала за аптечкой и, уже обрабатывая его порезы, выяснила, что большая фотография в тяжелой раме, неожиданно сорвалась, упала и разбилась, чем очень его напугала.

Она замела стеклянные осколки, сделала ему чай и пока он его пил, успокаивала, нежно поглаживая по спине. Уложила в кровать, поцеловала в лоб и, собралась было вернуться к себе, но он неожиданно схватил ее за руку: "Подожди, не уходи. Еще немного побудь со мной", - умолял Маркус.

Лиза присела рядом, облокотившись на спинку дивана, Маркус положил голову ей на грудь и она стала нашептывать ему, что все будет хорошо.

Что произошло дальше, она, как не старалась, объяснить даже самой себе не смогла и детально не помнила. Он перегнулся через нее, выключил настольную лампу, стянул ее вниз, навалился и поцеловал. Почему-то, она не сопротивлялась, а закрыла глаза и отвечала ему. Дальнейшее помнит смутно. Когда вновь открыла глаза, увидела, что лежит обнаженная, а рядом спит Маркус.

Лиза в панике вскочила, подхватила свои вещи, влетела наверх в свою комнату и забилась под одеяло. Нет, такого не могло быть, говорила она себе, уткнув в подушку пылающее лицо. А если не было, то отчего же так волнующе и стыдно.

Наверно это все ей только приснилось, - успокаивала она себя.
– Пусть это будет сон. Просто маленький непристойный сон. Сейчас я буду спать дальше, а утром ничего и не вспомню.

Она забылась тревожным сном, но, как назло, утром все помнила и решила проваляться в постели, как можно дольше, не решаясь показаться Маркусу на глаза. Лиза размышляла, как вести себя дальше и решила, что если она сделает вид, что ничего не произошло, то все будет как и прежде.

Лизавета привела себя в приличный вид и спустилась на кухню, где перед телевизором сидел Маркус, читал свою газету и пил утренний кофе.

Пожелав ему сдавленным голосом доброго утра, она тоже налила себе кофе и невозмутимо уставилась в телевизор, чувствуя, что он наблюдает за ней поверх очков и газеты.

Они провели в молчании добрых четверть часа, он смотрел на нее, а она смотрела в телевизор.

Наконец Маркус не выдержал, он отбросил газету, снял очки и сказал ей:

– - Хватит делать вид, что ничего не произошло!