Благодарю за любовь
Шрифт:
— Какая идея, Лизонька? — Ирина Фаддеевна недоуменно уставилась на Апраксину.
— Еще одна классификация человеческих типов — по схожести с плодами земными. Один человек похож на тыкву, другой — на плод манго, а третий на редиску…
— Вечно ты что-то несуразное выдумаешь, Лиза! — усмехнулась подруга, перестав плакать. — Про редиску уже было у большевиков: кто-то из них говорил про оппонента, что тот скрывает свое белое нутро под внешней красной оболочкой. Не Ленин?
— Не знаю, настолько досконально
— Фантазерка. Вечно ты что-нибудь этакое выдумаешь, Лизонька!
— А чем моя теория людей-овощей хуже той же астрологии? Человек-рак, человек-скорпион… Бр-р! Овощи куда симпатичнее. Человек-вишня, человек-яблоко, человек-брюква… А сегодня мне встретился человек-каштан! Снаружи зеленый и колючий, а внутри у него, под скорлупой цвета мореного дуба, чудесное и чистое ядро. Конечно, я имею в виду не конский каштан, а съедобный… И знаешь, кто это был?
— Кто?
— Сын Виктора Гурнова, Иван Гурнов. — И Апраксина с удовольствием и со всеми подробностями рассказала подруге о встрече с Иваном.
— Ты должна его непременно привести ко мне! — сказала Ирина Фаддеевна. — Бедный мальчик: приехать к отцу в такую даль, найти его — и узнать, что стал круглым сиротой.
— Ну и ты, конечно, собираешься пригреть бедного сиротку! Учти, сиротка уже ростом с твоего Георгия, а сложением вдвое крепче, и, как я уже говорила, это колючий каштан.
— Ничего, у меня есть опыт обращения с колючками. И потом, знаешь, Лиза, мне просто страшно подумать, что все, с кем мальчик будет встречаться, не скажут ему об отце ни одного доброго слова…
— Да уж кое-кто из наших общих знакомых дам непременно захочет обогревать сироту. Но даже если он обогреву этому поддастся, итог будет, как в том стишке:
Наши граждане сердобольные На помойке ребенка нашли, Чисто вымыли, Сухо вытерли — И опять на помойку снесли.— Какой ужас! — сказала Ирина Фаддеевна и засмеялась. — Ох уж этот черный юмор! Но лимерик, между прочим, составлен по всей форме: начинается и кончается местом действия.
— Вот ты и развеселилась… Ладно, мы как-нибудь сговоримся, и я приведу к тебе Ивана на ужин.
— Лучше на обед. Воображаю, как их кормят в этом общежитии для беженцев! А как у него с одеждой, ты не знаешь? Может быть, мальчика надо приодеть?
— Мальчик! — фыркнула Апраксина. — Говорю же тебе, этот «мальчик» на две головы выше тебя ростом и вдвое шире в плечах.
— Жаль, что Жоржа нет дома: без него я не могу ничего взять из его одежды.
— Ирочка, я помирю тебя с сыном
— Скоро не получится: Георгий сейчас в Милане со своим оркестром, я же тебе говорила. Он переехал к Жанне и почти сразу же должен был отправиться на гастроли.
— Это хорошо!
— Что ж в этом хорошего?
— Хорошо, если бы у него оказалось алиби на день смерти Виктора Гурнова.
— Когда его точно застрелили? Новый год, Новый год… А ведь Новый год — это и тридцать первое декабря прошлого года, и первое января нынешнего.
— Вот как раз в новогоднюю ночь он и погиб.
— Жорж ушел из дома уже под вечер тридцать первого и наверняка встретил Новый год у Жанны.
— Хотелось бы иметь этому подтверждение…
— Неужели ты и впрямь подозреваешь всех подряд, Лиза?
— А как же! Профессия у меня такая — всех подозревать. Ну так позвони Жанне и спроси, могу ли я к ней приехать прямо сейчас.
Ирина Фаддеевна позвонила, и Жанна очень любезно согласилась принять Апраксину в любое удобное для нее время — хоть прямо сейчас! И Апраксина воспользовалась приглашением.
С первого взгляда Жанна ей не слишком понравилась: графиня не любила женщин, злоупотребляющих косметикой даже в домашней обстановке. Но, приглядевшись, она поняла, что макияж ее весьма скромен, только губы чуть тронуты помадой да брови подправлены, а остальное было вполне натуральным: рыже-каштановые волосы с искрой, яркие блестящие глаза и свежий румянец, удачно сгущаемый веснушками на скулах. Яркая женщина.
— Я пришла к вам по делу, касающемуся вашего покойного мужа, — напрямую заявила Апраксина. — Я помогаю полиции вести это расследование. Мы можем поговорить с вами о Викторе Гурнове?
— Да, конечно. Пожалуйста. Как я понимаю, я обязана дать показания о бывшем муже… Бедный Витя…
Апраксина решила, что с Жанной Гурновой можно говорить прямо.
— Да. И вы, и ваш друг Георгий Измайлов должны дать показания. На него тоже падает подозрение, ведь они же в некотором роде соперники.
— На Георгия падает подозрение?! Да вы с ума сошли!.. Ох, простите меня. Но это такая нелепость: Георгий с таким горячим отвращением относится ко всякой уголовщине, что его в чем-то подобном просто невозможно заподозрить.
— Да нет, случается, что и самые порядочные люди убивают — по той же горячности и отвращению к преступнику, например.
— И все же я бы скорее поняла, если бы полиция заподозрила меня — все-таки я бывшая жена, мы даже еще не разведены…
— А кто вам сказал, что на вас не падает подозрение? — в свою очередь удивилась Апраксина. — Очень даже падает.
— Ах, даже так?
— Ну, конечно! Вот сам Гурнов, например, считал, что это вы послали ему мрачное предупреждение — похоронный венок.