Благородный демон
Шрифт:
Помощник поверенного слегка наклонился, как бы говоря: «Поздравляю вас. Я вижу, речь идет о хорошем обществе». Несмотря на свое бедственное положение (без всякого преувеличения), тот, прежний Косталь, не мог внутренне не улыбнуться при своих словах о командорстве г-на Дандилло [12] .
— Заметьте, у меня нет ни малейшего желания жениться, — продолжал наш писатель, для которого женитьба была столь нелепым делом, что он не мог удержаться и не привести в свою пользу какие-то смягчающие обстоятельства даже перед этим неизвестным ему человеком с лицом преступника. — Я делаю это только ради самой молодой особы…
12
Г-н
— Остановитесь! — резко воскликнул вдруг помощник поверенного. — Повторяю: Ос-та-но-ви-тесь! Я не исполнил бы своего долга, если бы не предостерег вас против вступления в брак при подобных условиях.
— И это говорите вы мне! Да я непрестанно твержу самой девушке, что такой брак просто безумие. Именно поэтому для меня столь важно, будет ли действенным подобное письмо. И заметьте, эта юная особа готова дать торжественное обещание согласиться на развод, даже разыграть какой-нибудь фарс, если она убедится, что супружеская жизнь для меня непереносима.
— Оно понятно, все девушки соглашаются на такие обещания «до». А что «потом»?
— Не все женщины столь уж плохи, — возразил Косталь, который не любил, когда дурно говорили о женщинах, словно подразумевая, что этот сюжет его личная собственность.
— Неужели вы не знаете старую поговорку: «В браке все обманывают, кто как может». Нет ни единого случая, чтобы какой-нибудь из супругов хоть как-то не обманывал бы другого. Здесь возможно самое худшее и в пределах безупречной добропорядочности.
«Наглец, — подумал Косталь. — Неужели я пришел сюда выслушивать все эти гнусные афоризмы? Мне нужна поддержка, чтобы жениться». Он взглянул на безымянный палец помощника поверенного с обручальным кольцом, как у Дюбуше. «А, все они таковы! Только и твердят о необходимости опыта!»
— Значит, нет никакого средства заранее обезопасить себя, и надо выходить в море без спасательных шлюпок?
— Никакие предосторожности не могут быть гарантией. Послушайте, это ведь все очень просто, я покажу вам в Гражданском кодексе…
— Нет уж, только не это! Стоит только сунуть нос в Гражданский кодекс — и сразу свихнешься. Достаточно, я уже кое-что понимаю.
— И, поверьте, как раз те, кто принимает наибольшие предосторожности, они-то и оказываются под колесами. Если уж собираешься жениться, завяжи глаза и ныряй без оглядки.
— Вы не возражаете, если я сейчас же и запишу все ваши советы?
— Безусловно. Вот бумага и перо.
Косталь написал: «Омерзителен с ног до головы. Аккуратный пробор. Выражение глаз постоянно меняется: то мелкое тиранство, то испуг. Глянцевый, словно облизанный рот. Над целлулоидным воротничком висит кожа». Для подобного персонажа найдется место в каком-нибудь романе.
— Простите, я отнимаю у вас время, — сказал он с неподдельной искренностью.
— Совсем нет, я весь к вашим услугам.
Косталь еще раз внимательно посмотрел на него и записал: «Мерзкий нос. Весь вид и манеры фальшивые и брюзгливые. И ямочки на подбородке, моя милая!»
— Благодарю! Вы сама любезность. Не знаю, пригодятся ли мне ваши советы, но в любом случае четверть часа нашей беседы не потеряны для меня. — На этом он откланялся.
«Завязать глаза и нырять без оглядки. Как раз то, о чем я и говорил: женитьба-сюрприз». От этих законников одни только неприятности. Напрасно он старался вызвать в памяти все, что могло бы послужить аргументами «против» (вплоть до лица, тела и даже того, какая Соланж в минуты любви), — ничто не отдаляло от нее, словно все уже было решено и неслось, увлеченное каким-то незаметным течением, как происходит вообще все, как наступает война, и человек просыпается в одно прекрасное
На другой день мадам Дандилло снова пригласила его на предсвадебный чай.
Когда Косталь вошел в гостиную, его поразил удушливый запах табака, и он вспомнил, что говорила Соланж: ее мать не курила, за исключением тех случаев, когда сильно волновалась.
— Кажется, ваши обстоятельства складываются довольно благоприятно, — сразу же сказал он. — Если делосладится, то можно рассчитывать на октябрь. (С нею он никогда не говорил «брак»; во-первых, уж само слово какое-то глупое, а во-вторых, в духе тех первобытных народов, которые называют своих богов лишь иносказательно.) И совершить все в Перро-Гиреке, где у меня когда-то была лачужка. Надо еще узнать, возможна ли замена двух свидетелей на одного. (Он еще и представить не мог, кого взять себе для этого, настолько было неприятно предстать в подобной роли перед кем-нибудь из уважаемых им людей.) Например, можете быть и вы, если вам непременно хочется присутствовать… (Он чувствовал себя великодушным и записал эту жертву на баланс, который уже начал вести с семейством Дандилло.) Как вы полагаете, сгодится ли в качестве свидетеля с моей стороны кто угодно из Перро-Гирека? Когда мне надо было заявить в мэрию о смерти отца, я нашел свидетеля в ближайшем бистро и заплатил ему сто су…
Лицо мадам Дандилло вспыхнуло, как зажигается свет в комнате, когда включают электричество. Она так боялась, что он скажет: «Сударыня, об этом нечего больше и думать», и поэтому сразу же заспешила с подробностями:
— Перро-Гирек — это очень забавно… Но потом вы сможете поехать в какой-нибудь глухой уголок, чтобы спрятать вашу любовь. (При словах: «спрятать вашу любовь» Косталь вздрогнул; и если бы он действительно любил, то его любовь сразу же улетучилась бы, как из проткнутого булавкой бодрюша [13] .) А к концу месяца возвратитесь в Париж. (Значит, она уже распоряжается?) Пока вас не будет, я подыщу вам квартиру. (Косталь уже девять лет находился в перманентных поисках квартиры и не мог найти ничего вполне подходящего для всех своих фантазий и комплексов. Теперь ему стала ясна та пропасть, которая отделяла его от мадам Дандилло, впрочем, как и вообще от всего рода человеческого.) Поскольку у вас раздельное имущество, Соланж привезет свою мебель.
13
Газонепроницаемая пленка для баллонов дирижаблей (Примеч. переводчика).
— Так это будут ваши вещи, или купят все новое? — с беспокойством спросил писатель. А вдруг она захочет привезти еще и помпейского фавна? Но уж на это он никогда не согласится. И вот уже первая причина для разногласий. Да что там — прямо для развода.
— Все будет только новое, — ответила мадам Дандилло, не забывшая слов Косталя о «хламе во французских домах». — Вы сами и выберете вместе с нею. Нужно, чтобы у мужчины был такой интерьер, который ему нравится.
— В мэрии на мне будет пиджак, — сказал Косталь, который совсем забыл об этой подробности. Как и все люди его склада, он туманно воспринимал то, что происходит в целом, но отчетливо представлял все мелкие подробности.
— Думаю, ни один закон не запрещает вам жениться без галстука, — со смехом ответила мадам Дандилло. Ее лицо сияло.
— Соланж должна была сказать вам, что мы договорились о трехмесячных супружеских каникулах для меня, и, чтобы отдохнуть, я буду уезжать куда-нибудь далеко.