Благословение Небожителей. Том 1
Шрифт:
— Вот видишь, всё именно так. Поэтому я и сказал, что ты, возможно, не захочешь здесь жить.
Сань Лан ответил:
— Сойдёт.
В прошлом именно Се Ляню приходилось отвечать людям «неплохо, вполне сойдёт», сегодня же он впервые услышал, как кто-то сказал подобную фразу ему, и ощущения от услышанного оказалось невероятно трудно описать. Прежняя деревянная дверь сгнила, и Се Лянь снял её с петель, заменив простой бамбуковой занавеской, приоткрыв которую, обратился к Сань Лану:
— Заходи.
Сань Лан последовал за ним в домик.
Всё
— Итак, а есть ли у тебя кровать?
Се Лянь повернулся к нему, молча развернул циновку, которую нёс на спине, и указал юноше на неё.
Сань Лан вскинул бровь.
— Только одна, да?
Се Лянь встретил юношу уже по пути обратно, разумеется, он не мог заранее предугадать, что надо бы купить ещё одну циновку. Принц произнёс:
— Если ты не против, сегодня мы можем потесниться на одной.
Сань Лан ответил:
— Можно.
Се Лянь взял метлу и снова принялся подметать пол. Сань Лан тем временем, осмотревшись вокруг, спросил:
— Даочжан гэгэ, тебе не кажется, что в твоём монастыре кое-чего не хватает?
Се Лянь, как раз закончив подметать, присел на корточки, чтобы расстелить циновку. Услышав вопрос, он ответил, не отрываясь от процесса:
— Я думаю, что не хватает лишь прихожан, стало быть, остальное на месте.
Сань Лан тоже присел на корточки, подпёр щёку ладонью и спросил:
— А как насчет статуи божества?
Стоило ему напомнить, как Се Ляня моментально осенило: он и впрямь совершенно позабыл о самом главном — о статуе божества!
А какой же монастырь без статуи? Его и монастырём не назовёшь. Несмотря на то, что божество самолично присутствовало в нём, всё же принц не мог каждодневно сидеть перед алтарём и принимать подношения.
Поразмыслив с минуту, Се Лянь нашёл выход из положения.
— Сегодня я купил бумагу и кисть, а завтра нарисую образ божества и повешу его над алтарём.
Если весть о том, что он написал свой портрет и вывесил в своём же монастыре, достигнет Небесных чертогов, скорее всего, над принцем будут смеяться ещё лет десять. Но чтобы вырезать настоящую статую, нужны и денежные, и временные затраты, так что, обдумав оба варианта, Се Лянь решил, что лучше пусть над ним смеются десять лет.
К его полнейшей неожиданности, Сань Лан заявил:
— Рисовать? Я умею. Помочь тебе?
Се Лянь сначала замер, но потом рассмеялся:
— Что ж, в таком
В конце концов, почти все его портреты подверглись сожжению восемьсот лет тому назад, и сколькие бы из них ни дожили до сегодняшнего дня, наверняка тех людей, кто видел эти портреты, можно было сосчитать по пальцам. Сань Лан, однако, возразил:
— Конечно, я сумею. Мы ведь только что в телеге как раз заговорили о Его Высочестве наследном принце, разве нет?
Се Лянь вспомнил. Действительно, в дороге на его фразу «Ты, наверное, о нём и не слышал» юноша так ничего и не ответил. А теперь его слова изрядно удивили принца. Он закончил стелить циновку, выпрямился и спросил:
— Неужели, Сань Лан, ты и правда знаешь о нём?
Сань Лан уселся на расстеленную циновку.
— Знаю.
То выражение и манера, с которой звучал ответ, показались Се Ляню весьма любопытными. Юноша часто улыбался, но всегда было трудно определить, что скрывалось за его улыбкой: веселье или же насмешка над не слишком умным собеседником. Пока они ехали в деревню, Се Лянь слушал рассказы юноши обо всём на свете, и сейчас принца заинтересовало, какую оценку Сань Лан даст ему самому. Так что он тоже уселся рядом на циновку и спросил:
— И что же ты думаешь о наследном принце Сяньлэ?
Они переглянулись в тусклом свете красной свечи, пламя слегка дрогнуло. Сань Лан сидел спиной к свету, его черные глаза потонули во мраке, не представлялось возможным разглядеть, что отражается в них. Некоторое время спустя раздался его голос:
— Мне кажется, Цзюнь У просто ненавидит его.
Се Лянь подобного ответа не ожидал, и потому задумался, прежде чем спросить:
— И почему же тебе так кажется?
Сань Лан продолжил:
— Иначе зачем он дважды изгнал принца с Небес?
Услышав вопрос, Се Лянь мягко улыбнулся, а про себя подумал: «Всё-таки он мыслит ещё как ребенок».
Он опустил голову и произнёс, одновременно развязывая пояс на одеянии:
— Это никак не связано с наличием или же отсутствием ненависти. Многие вещи в мире нельзя объяснить просто с точки зрения неприязни или же симпатии.
Сань Лан сказал лишь:
— Оу.
Повернувшись, чтобы снять белые монашеские сапоги, Се Лянь добавил:
— Кроме того, совершив ошибку, нужно принять наказание. Владыка всего лишь оба раза добросовестно исполнил свой долг, вот и всё.
Сань Лан ушел от спора, ответив:
— Может и так.
Се Лянь снял одежду и аккуратно сложил её на столе для подношений. Принц собирался было сказать ещё что-то, однако обернувшись, увидел, что взгляд Сань Лана направлен на его ногу.
И взгляд этот казался весьма странным: можно назвать его ледяным, да только недолго и ошпариться; можно назвать его пылающим, но внутри всё же скрывался холод. Се Лянь, опустив голову, всё понял. Юноша смотрел не на что иное, как на чёрную проклятую кангу на его правой лодыжке.