Бланманже для мужа

Баклина Наталья

Становиться Буратино ей уже не хотелось, и Нэль даже попыталась объяснить это Олегу. В ответ услышала «Не будь дурой. Я лучше тебя знаю, что для тебя лучше». К тому времени Нэль уже не была уверена, что он это знает. Поучения и нотации Олега раздражали всё сильнее, и она, устроив бунт на корабле, разорвала с ним всяческие отношения. Олег этого не ожидал и удивился.

А когда через две недели выяснилось, что Нэль беременна, он даже великодушно предложил вернуться – мол, я всё простил, а ты, уверен, осознала. Нэль не вернулась, родила Ваську и с тех пор пробивалась по жизни, сама решая, что для неё лучше и как она должна поступать.

– Знаешь, Стас, я пока ещё ничего не сказала. Не обижайся, но замужество для меня слишком серьёзный шаг, мне нужно подумать. Не обижайся, ладно? – попросила она.

– А чего тут обижаться! – Стас убрал руку с колена Нэль и стиснул «баранку». – Если ты не уверена во мне…

– Всё-таки обиделся, – вздохнула Нэль. – Я не в тебе, я в себе не уверена. Я ведь холостячка, у меня дочь, мама. Если замуж соберусь, жизнь изменится у нас у всех. Я пока не поняла, хочу ли я этого. Кроме того, где мы будем жить?

– У тебя. Ты же говорила, что у тебя отдельная комната, – повернулся к ней Стас.

– Да, говорила, – улыбнулась Нэль и предложила – а хочешь в гости ко мне зайти? Посмотришь на мою отдельную комнату. Я тебя с мамой и Васькой познакомлю!

– Прямо сейчас? Хочу! – решился Стас. – А почему ты дочку Васькой зовёшь?

– Потому что она Василиса.

– Понял. А мамашу как величать?

– Револина Фёдоровна.

– Нэль, а почему у вас имена такие чудные: Нинэль, Револина?

– Потому что мой дед, мамин отец, был рьяным сторонником революции и назвал свою дочь в её честь. Револина – это от «революции».

– Хорошо, что не Доздраперма! – хохотнул Стас.

– Да. А меня он назвал Нинель – это «Ленин» задом наперёд.

– Вот так зовёшь женщину замуж и не подозреваешь, что она – Ленин задом наперёд! – опять развеселился Стас. – А почему же твои родители не сопротивлялись?

– Да

им понравилось. А я вот своё имя ненавижу, лучше бы меня Акулиной назвали, честное слово, – пожаловалась Нэль, нажимая кнопки на мобильнике. Дозвонившись, сказала в трубку:

– Алло, Васюш, это я. Я уже близко, скоро буду. Доча, я не одна еду, у нас гость будет, ты бабушке скажи. Мой коллега, сослуживец. Он меня предложил подвезти, и я решила, что должна пригласить его в гости. Ну, так убери, мы будем минут через двадцать. Всё, целую, не сердись.

В Одинцове они оказались через пятнадцать минут. Ещё минут десять кружили по городу – дом стоял неподалёку от железнодорожной станции, а вот от автотрассы расстояние оказалось изрядным. В итоге первое, что услышала Нэль, открыв дверь своей квартиры, было:

– Мама, ты сказала – через двадцать минут, а прошло двадцать семь!

Васька стояла в коридоре, хмуро уставившись на мать и её спутника.

– Привет, подруга! Давай знакомиться, я Стас! Давай лапу! – перехватил инициативу Стас, протягивая Ваське руку.

– Мужчины женщинам руку первыми не подают, – Васька спрятала обе руки в карманы своего джинсового комбинезона и смотрела исподлобья.

– Василиса, перестань! – одёрнула её Нэль. – Человек в гости к тебе пришёл, на день рождения, а ты так себя ведёшь!

– Ко мне на день рождения? А где тогда подарок?

– Подарок? – Стас растерянно взглянул на Нэль, и та сунула ему в руку пакет с жёлтым зайцем. Он протянул его девчонке:

– Вот, поздравляю!

– Спасибо, – сказала Васька. Вытащила из пакета зайца за мягкие уши и спросила скептически:

– А вы хоть знаете, сколько мне лет исполнилось?

– Тринадцать? – попытался угадать Стас.

– Двенадцать. И я уже лет шесть не играю в куклы! Придётся передарить какой-нибудь малышне.

Васька демонстративно разжала кулак – заяц плюхнулся обратно в пакет – и поставила подарок у стенки. А Стас, пытаясь найти верный тон, спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.