Блаженный Святитель Иоанн Чудотворец

Роуз иеромонах Серафим

Предвидя возможность лишения свободы Высшей власти Русской Церкви и невозможность для отдельных частей Русской Церкви сносится с ней, возглавлявший ее тогда Патриарх Тихон отдал распоряжение, чтобы в частях отдельных от Центрального Управления создавались временные Церковные Управления под главенством старейшего из Иерархов, находящихся там. В то время уже были созданы Церковные Управления в местах, не имевших отношений с Москвой во время гражданской войны внутри самой России (на Юге России и в Сербии). Когда же последовал великий исход русских из своего Отечества после поражения войск, боровшихся с коммунистической властью, тогда оказалось заграницей и Высшее Церковное Управление Юга России, возглавляемое известным всему православному миру митрополитом Антонием (Храповицким).

Прибывшие в Константинополь иерархи немедленно обратились к местоблюстителю Вселенского престола блаж. памяти

митрополиту Прусскому Дорофею с просьбой разрешить им продолжать окормлять свою русскую паству. Разрешение было им дано актом от 29 декабря 1920 года. В начале следующего, 1921, года по приглашению Сербского Патриарха Димитрия митрополит Антоний переехал в Сербию и туда же перешло Высшее Управление Русской Церкви Заграницей. Вокруг него объединились тогда все русские архиереи Русской Церкви, все части Русской Церкви вне границы Российского государства. Церкви, находившиеся во владении викария Петроградского Митрополита, Временным Высшим Церковным Управлением были поручены архиепископу Евлогию. Это назначение было утверждено затем Патриархом Тихоном. Духовные миссии на Дальнем Востоке (Китай и Япония), а также епископы, переселившиеся из России в Манчжурию, признали себя подчиненными образовавшемуся Церковному Управлению Заграницей. Согласно желанию Патриарха Тихона, тем же Управлением в Америку был назначен один из епископов, прибывших с Юга России в Константинополь (митрополит Платон). Также подчинились Высшему Церковному Управлению наша духовная Миссия в Иерусалиме и протопресвитер в Аргентине.

Высшее Церковное Управление, зародившееся на Юге России, в областях тогда свободных от советской власти, соответствовавшее позднейшему указу Патриарха Тихона от 7/20 ноября 1920 года, подтвержденное Местоблюстителем Вселенского Престола митрополитом Дорофеем и братски принятое Патриархом Сербским Димитрием, стало действительно высшей Церковной властью для всех русских церквей, находившихся вне границ России.

Высшее Церковное Управление, в которое вначале, кроме епископов, входили также представители клира и мирян, признавало своим верховным Кириерархом Патриарха Московского Тихона и свое вынужденное отделение от него рассматривало как временное и считало себя ответственным перед будущим Собором Всероссийским по освобождении России от безбожной власти. Патриарх Московский Тихон признавал назначения, сделанные Высшим Церковным Управлением Заграницей. Даже давал ему указания, например, о назначении Епархиальным Архиереем Северной Америки митрополита Платона, о производстве ревизии посвященного в Белграде настоятелем церкви в Копенгаген епископа Антония.

В ноябре 1921 года в Сремских Карловцах, в Югославии, состоялся Первый Заграничный Собор, в котором кроме 24 епископов приняли участие представители клира и мирян.

Являясь, таким образом, голосом всех русских, сумевших уйти из-под советской власти, Собор счел себя обязанным высказаться о положении в России, где томилось под гнетом той власти остальное население России. Собор обратился к Генуэзской конференции с просьбой не поддерживать большевицкую власть и помочь русскому народу освободиться от нее.

Большевицкая власть, усмотрев в этом угрозу для себя, решила оказать давление на находившихся заграницей русских через Церковную власть. Под сильным давлением советского правительства, Патриарх Тихон подписал указ об упразднении Высшего Церковного Управления, поручив митрополиту Евлогию позаботиться об образовании нового управления. После этого Патриарх Тихон был немедленно арестован.

Руководствуясь прежним его распоряжением от 7/20 ноября 1920 года, заграничные архиереи собрались 31-го августа 1922 года и постановили закрыть Высшее Церковное Управление, а вместо него избрать Архиерейский Синод. Председателем его избран был как старший по сану, занимавший старейшую русскую кафедру и являвшийся единственным, кроме Патриарха, постоянным членом Российского Синода, митрополит Киевский Антоний.

Все русские церкви подчинились Архиерейскому Синоду, как раньше Высшему Церковному Управлению, и избранный Архиерейский Синод стал признанной Церковной Властью за границей. Архиерейский Синод и Собор продолжали считать себя и подведомственные им церкви неразрывной частью Русской Церкви. По русскому обычаю, во всех русских церквях заграницей возносилось за богослужениями имя Патриарха Тихона, а после него имя возглавителя Церкви заграницей – митрополита Антония.

Председатель заграничного Архиерейского Синода митрополит Антоний, после ареста Патриарха Тихона оставшийся старшим русским иерархом из находившихся на свободе, встал на защиту гонимой Русской Церкви. В своих посланиях к Святейшим Патриархам и к инословным власть имущим, он разъяснял

истинное положение Русской Церкви, часто доходившее до них в извращенном виде. Его обращение к Архиепископу Кентерберийскому имело следствием вмешательство английского правительства в судьбу Патриарха Тихона, и он был выпущен из заключения тогда, когда уже назначался суд над ним и составлялся обвинительный акт с целью приговора его к смертной казни.

После кончины Патриарха Тихона в 1925 году, Русская Заграничная Церковь признала Местоблюстителем Патриаршего Престола Митрополита Крутицкого Петра, однако вскоре он был арестован и сослан советской властью за твердость и нежелание сделать уступки безбожной власти. Церковь в России и в Зарубежье продолжала считать его своим главой, и имя его возносилось за богослужением во всех храмах. Заместителем стал митрополит Сергий. К этому времени в среде заграничных русских иерархов возникли некоторые разногласия, и митрополитом Евлогием было сделано обращение к митрополиту Сергию с просьбой помочь устранить разногласия. Это позволило митрополиту Сергию высказать свой взгляд на положение заграничной части Русской Церкви. Обращаясь общим письмом к епископам, находившимся за границей, 12 сентября 1926 года он пишет: «Дорогие мои святители! Вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю. Может ли вообще Московский Патриарх быть руководителем церковной жизни православных эмигрантов? Польза самого церковного дела требует, чтобы вы общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный для разрешения всех недоразумений и разногласий и имеющий силу пресекать недоразумения и всякое непослушание, не прибегая к нашей поддержке». В исполненном любви к своим заграничным собратьям письмам, он говорит: «Едва ли мы с Вами увидимся еще в настоящей жизни, но уповаю, милостью Божьей, увидимся в жизни грядущей».

Это было последнее письмо митрополита Сергия, в котором он свободно писал то, что внутренне сознавал истинным. Тюремное заключение, угрозы в отношении не только его, но и всей Русской Церкви и лживые обещания советской власти сломили его: через несколько месяцев после своего любвеобильного письма заграничным иерархам, являющегося как бы завещателем перед потерей внутренней свободы, митрополит Сергий издал декларацию, в которой он признал советскую власть за подлинно законную русскую власть, пекущуюся о благе народном, «радости которой суть наши радости и горести ее – наши горести» (декларация от 16/29 июля 1927 года). Одновременно, согласно обещанию, данному им советской власти, митрополит Сергий потребовал от заграничного духовенства подписки о лояльности советской власти.

Этот указ стоял в полном противоречии с высказанным за 9 месяцев до того взглядом, что Московская Патриархия не может руководить церковной жизнью эмигрантов. Если для находившихся в России, перенесших тяжелые страдания, могли быть смягчающие обстоятельства их нравственной сдаче жестокой власти, также как каноны церковные во время гонений смягчали эпитимии отрекшимся от Христа после тяжелых страданий, то для находящихся на свободе и в сравнительной безопасности никаких смягчающих обстоятельств и оправдания и даже здравого смысла в такой подписке не было. Едва ли сам митрополит Сергий рассчитывал, что кто-либо заграницей подчинится его указу, и сделал это явно, чтобы выполнить требования советской власти и тем самым с себя снять ответственность. Однако митрополит Евлогий со своими викариями и епископом Севастопольским Вениамином согласились подчиниться указу митр. Сергия. Между тем в самой России оказались мужественные исповедники из числа заключенных и находившихся на свободе епископов, заявившее митрополиту Сергию о непризнании соглашения с безбожной властью – гонительницей Церкви. Многие из них прервали даже молитвенное общение с митрополитом Сергием как «павшим» и вступившим в союз с безбожниками и за ними последовала часть клира и мирян в России. Безбожная советская власть жестоко преследовала таких стойких иерархов и их последователей. Не исполнив своих обещаний митрополиту Сергию, побудивших его пойти на соглашение с нею, она в то же время лишала свободы, ссылала и даже казнила многих не признавших декларации митрополита Сергия.

К числу лиц, не признавших декларации митрополита Сергия о верности советской власти принадлежали Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Петр, заместителем которого являлся митрополит Сергий, митрополит Ярославский Агафангел и Казанский Кирилл, указанные патриархом Тихоном как возможные местоблюстители того престола (если бы Петр не вступил на него), митрополит Иосиф Петроградский и многие другие известные иерархи. Да и сам Митрополит Сергий был единомышлен с ними еще за долго до подписания декларации по указанным выше причинам.