Бледная Холера
Шрифт:
— Значит, он ехал перед вами. Получается, самого ДТП вы не видели. Жалко. Но ничего, разберемся.
Мне самой было до смерти любопытно, как это бедняга на прямой и сухой дороге умудрился перелететь через кювет и врезаться в дерево. Поворот-то остался далеко позади. Хотя кювет мелкий, ладно. Водителю стало плохо? Может, сознание потерял? Но если так, вряд ли бы он сумел так вдавить педаль газа. Возможно, что-то с машиной стряслось?
— Какая это марка? — спросила я. — Что-то не разберу.
—
Оказалось, огонь не все уничтожил, государственный номер удалось прочесть, полицейские оживленно перекрикивались. Кое-что долетело и до моих ушей.
— Вежбинский Вальдемар. Замминистра внешней торговли...
Вот так так!
Мои данные на всякий случай записали. Но уехала я не сразу. Хотелось разузнать насчет технической стороны аварии. Капрал, которого звали Роберт Гурский, сжалился надо мной и вручил бумажку с номером телефона. Мол, позвоните, и вам все сообщат. Бумажку я припрятала в надежное местечко.
Когда через несколько часов я ехала обратно по той же трассе, от автокатастрофы не осталось и следа. Дерево-то не очень пострадало, а мелкие обломки затерялись в высокой траве.
Любезность Гурского вышла ему боком. Я звонила ему и звонила, пока не добилась-таки своего. В общем, не прошло и двух дней, как капрал лично меня проинформировал:
— Колесо лопнуло. Правое переднее колесо. В крови алкоголь. Небось ехал зигзагами и на каком-нибудь сломанном дорожном столбике пропорол шину. Машину снесло с шоссе и перекинуло через кювет. На пути оказалось дерево. Автомобиль загорелся и должен был взорваться.
— Ага, посулил только, — буркнула я под нос.
— Это официальное заключение, — сухо добавил капрал.
Интересно. А то я уже была готова поблагодарить и положить трубку.
— Ну и... — сладко промурлыкала я, буквально умирая от любопытства.
— А разве я что-то сказал? Эксперты вынесли заключение — и привет, кисонька.
— Это кто кисонька? Я?!
— Нет-нет, это я так, к слову. Извините, пожалуйста.
— Ладно уж. Так как насчет неофициального заключения? К кому мне обратиться?
— Ни к кому. Ко мне, в крайнем случае. Не знаю, в курсе ли вы, но это мой домашний номер.
Я едва не подпрыгнула от радости. Капрал разговаривал со мной до того необычно, что во мне уже пышным цветом расцветала надежда. А как насчет разглашения служебных тайн? Если хорошенько постараться...
— А не заглянуть ли мне к вам на огонек? — спросила я сладким-пресладким голоском.
— Прямо сейчас?
— А почему бы нет? Судя по номеру телефона, вы живете где-то в Мокотове?
— Так точно. На Селецкой.
— Через пять минут я у вас.
— Ладно. Только ненадолго. То есть, прошу прощения... не хочу показаться невежливым, но мне с утра на службу.
Ровнехонько
Квартира Гурского в точности походила на ту, от которой я тысячу лет тому назад нашла мужество отказаться, решив, что с двумя детьми и мужем там просто не помещусь. С той лишь разницей, что та квартира была двухкомнатная, а эта — на полкомнаты меньше. Полторы комнаты и кухня. Если, конечно, эти кроличьи клетушки можно назвать комнатами.
Гурский принял меня на уровне. На кухне шумел чайник, кофейные чашки уже стояли наготове. Как и кофе.
— Ничего себе «ненадолго», — произнесла я с упреком.
— Чашки-то маленькие, — смутился Гурский. — Была бы поллитровка — посидели бы подольше.
— Так ведь закуска нужна. Огурцы, еще что-нибудь. Ну ладно. Спасибо, сахару не надо. Так что скажете?
— В общем, это служебная тайна, — помедлив, произнес Роберт. Тон его был мрачен и решителен.
Вот холера. Угадала!
— Так что вы уж, пожалуйста. Хотя меня так и так разжаловали, а в вас я вижу союзника. Авария инсценирована, все второпях, машину подожгли изнутри, потому и взрыва не было. В крови у покойного алкоголь, зато в желудке — ни капли. Значит, вкололи, трюк известный. Дорожный столбик чистенький как слеза, никаких микроследов. Вы все вовремя погасили, еще немножко — и вообще не подкопаешься. Сгоревшая жертва — все концы обрублены. Кто-то его убил, но следствия не будет.
Дар речи ко мне вернулся довольно быстро.
— Значит, опять убирают неугодных начальничков. Мы это уже проходили при смене строя. Даже немножко раньше. Кто это болото пробовал всколыхнуть, тот сразу попадал в автокатастрофу. Или сердце не выдерживало. А теперь что изменилось? Минуточку... внешняя торговля? Опять какую-то гадость покупаем?
— И не одну, — с горечью ответил капрал. — И продаем по-дурацки. Да вы сами знаете!
— В общих чертах, как и все. Впрочем, нет, думаю, я меньше знаю, поскольку политикой не интересуюсь.
Я порылась в памяти, хотя надежды было мало. Глаза б мои не глядели на наш финансово-экономический бардак! Я уже слышать о нем не могла, не то что читать. Хотя была одна сфера деятельности, в которой я разбиралась неплохо.
— Вот если бы речь шла о лошадях... — начала я и тут же сообразила, что познания мои носят несколько односторонний характер. — Понятия не имею, как она функционирует, эта самая государственная администрация на высшем уровне, где там кто-то решает за тебя, а где полная свобода действий. Сельское хозяйство, животноводство, финансы, торговля... Все эти министерства и агентства... Только в торговле лошадьми одно воровство, мошенничество, швыряние денег на ветер и головотяпство. Преступная система.