Бледный убийца
Шрифт:
– Артур Небе сообщает мне, что по улицам Берлина разгуливает психопат, срывающий лучшие цветы германского девичества. Он также предупреждает меня, что вы хотели бы посмотреть на самого мерзопакостного психопата Германии и решить, не замешан ли он в этом деле. Я имею в виду, конечно, этого поросячьего сфинктера Штрейхера. Я прав?
Он уперся в меня своим холодным, пронизывающим взглядом, но я выдержал его. Готов поклясться, что генерал сам отнюдь не ангел. Небе описал мне Бенно Мартина как выдающегося руководителя. Для шефа полиции в нацистской
– Это правда, генерал, – сказал я и протянул ему первую страницу еженедельника «Штюрмер». – Здесь показано, каким способом были убиты пять девушек. За исключением еврея, который собирает кровь в сосуд, разумеется.
– Разумеется, – сказал Мартин. – Но вы же не исключили евреев из возможных подозреваемых?
– Нет, но...
– Но именно театральность самого способа убийства заставляет вас сомневаться, что это сделали они. Я прав?
– Да, и тот факт, что среди жертв не было евреек.
– Может быть, он просто предпочитает более привлекательных девушек, – усмехнулся Мартин. – Ему милее светловолосые, голубоглазые девушки, чем развращенные еврейские дворняжки. А возможно, это просто совпадение. – Он заметил, как я удивленно поднял брови. – Но вы ведь не очень верите в совпадения, комиссар, не так ли?
– Нет, генерал, в делах, связанных с убийством, я в совпадения не верю. Там, где другие видят совпадения, я усматриваю образ действий. Или, по крайней мере, я пытаюсь его нащупать. – Я откинулся на стуле и скрестил ноги. – Вы читали работу Карла Юнга, посвященную этому вопросу, генерал?
Он насмешливо фыркнул.
– Боже милосердный, неужели криминальная полиция Берлина занялась изучением психологии?
– Я думаю, из него получился бы хороший полицейский, генерал, – сказал я, любезно улыбаясь. – Если, конечно, вы не возражаете, что я высказываю свое мнение.
– Избавьте меня от лекции по психологии, комиссар, – вздохнул Мартин. – Скажите просто, что это за образ действий, к которому имеет отношение наш обожаемый гауляйтер здесь, в Нюрнберге?
– Ну что ж, генерал, дело вот в чем. Мне пришло на ум, что кто-то, по-видимому, пытается заманить евреев в хитроумную ловушку.
Теперь уже генерал удивленно поднял брови.
– А вам не все равно, что случится с евреями?
– Генерал, мне не все равно, что случится с пятнадцатилетними девушками, когда они будут сегодня возвращаться домой.
Я протянул генералу листок бумаги с напечатанными на нем числами.
– Здесь указаны даты, когда исчезли пять девушек. Я надеюсь, вы сможете мне сказать, не был ли Штрейхер или кто-нибудь из его товарищей в Берлине в какой-нибудь из этих дней.
Мартин посмотрел на список.
– Думаю, я смогу это выяснить, – сказал он. – И хочу вас сразу предупредить, здесь он фактически persona non grata. Гитлер держит его тут от греха подальше, и единственное, кому он может досаждать, это всякой мелкой сошке вроде меня.
Мартин повернулся к батарее телефонов, стоявшей у него на столе, и позвонил своему адъютанту, приказав ему выяснить, где находился Штрейхер в указанные мною дни.
– Мне также дали понять, что у вас есть определенная информация о преступном поведении Штрейхера, – сказал я.
Мартин встал и подошел к шкафу. Тихонько посмеиваясь, он достал оттуда папку толщиной с обувную коробку и положил ее на стол.
– Нет ничего, что бы я не знал об этом ублюдке, – проворчал он. – Охраняющие его эсэсовцы – мои люди. Его телефон прослушивается, и я приказал установить подслушивающие устройства во всех местах, где он бывает. Даже в магазине, расположенном напротив дома проститутки, которую он время от времени посещает, у меня круглосуточно дежурят фотографы.
Корш со смешанным чувством восхищения и удивления пробормотал ругательство.
– Итак, с чего начнем? Здесь хватит работы на целый отдел, который бы только тем и занимался, что расследовал все художества этого ублюдка. Обвинения в изнасиловании, иски об установлении отцовства, заявления об избиении молодых мальчиков хлыстом, который у него всегда при себе, дача взяток официальным лицам, разбазаривание партийных денег, мошенничество, воровство, подлог, поджог, вымогательство – мы имеем дело с гангстером, господа. Монстр, терроризирующий жителей нашего города, никогда не оплачивает свои счета, доводит предпринимателей до банкротства, ломает карьеры честных граждан, которые осмелились противоречить ему.
– У нас была возможность увидеть его своими собственными глазами, – сказал я. – Вчера вечером в «Дойчер хоф». Он устроил там попойку в обществе двух дам.
Во взгляде генерала появился сарказм.
– Дам... Вы шутите, конечно. Обычные проститутки, не более того. Он представляет их как актрис, но проститутки – они и есть проститутки. Штрейхер стоит за спиной большинства содержателей борделей в нашем городе.
Мартин открыл папку-коробку и начал листать заявления.
– Непристойные оскорбления, нанесение ущерба, сотни обвинений в коррупции – Штрейхер управляет этим городом, как своим собственным княжеством, и ему все сходит с рук.
– Меня интересуют обвинения в изнасиловании, – сказал я. – Насколько они серьезны?
– Нет никаких доказательств. Жертв либо запугивают, либо подкупают. Вы знаете, Штрейхер ведь очень богатый человек. Помимо того что он получает как губернатор округа и от продажи привилегий, а иногда даже должностей, он обогащается за счет издания своей гнусной газетенки. Ее тираж – полмиллиона экземпляров, каждый стоимостью 30 пфеннигов, что в сумме дает 150 тысяч рейхсмарок в неделю.
Корш присвистнул.