Блеф
Шрифт:
Эверли вздрогнула, выражение ее лица стало жестче, когда она опустила руку. Но вместо того, чтобы отругать меня, она сильнее прижалась бедрами к моему паху.
— Тогда как насчет того, что у тебя отличный член? Это я могу говорить?
Я перевернул нас, в мгновение ока прижав ее к себе, чтобы вогнать свое возбуждение в ее лоно.
— Да.
— Хорошо. — Она наклонилась и прикусила мою нижнюю губу. — Тогда воспользуйся им.
Она раздела меня, когда я раздел ее. Когда мой член был покрыт презервативом, я погрузился в ее тугое лоно и начал жестко трахать. Мой
Я напоминал нам обоим, что речь шла о сексе. Что мы просто трахались и ничего больше.
Вот только, она скоро станет моей женой.
Глава 9
Эверли
— Ты чувствуешь себя по-другому? — спросила я, зачерпывая еще ложку мороженого.
— Не особо. — Хакс пожал плечами, поедая свою порцию шоколадного мороженного.
— Хм, — пробормотала я. — Я тоже.
Мы вдвоем сидели за кухонным столом. Хакс был одет в черные слаксы и серую рубашку на пуговицах. Он закатал рукава до локтей после того, как мы вернулись домой с праздничным ужином, состоявшим из тако и мороженого. На мне все еще было платье, в котором я была в здании суда.
Это было бордовое шифоновое платье с длинными рукавами, ниспадавшее до голых пяток, — туфли я оставила у двери гаража, как только мы вошли в дом, потому что они жали мне пальцы.
Я заказала это платье в одном из своих любимых интернет-магазинов и за ночь мне привезли его в Каламити. Если девушка не может потратить свои сбережения на свадебное платье, то для чего они нужны? У него был простой дизайн и небольшой шов на бедрах. Передняя часть платья опускалась низко между грудями и спускалась по спине.
Оно не было белым. Это было просто платье. Но оно сделало свое дело. Все, чего я хотела, — это красиво выглядеть для фотографии, которую можно повесить на стену, — ради продолжения этого фарса. Судя по одобрительному взгляду Хакса, когда я спустилась вниз, я попала в яблочко.
Свадьба больше походила на продление водительских прав, чем на объединение двух жизней. Мы пришли с правами. Предстали перед мировым судьей, который объявил нас мужем и женой. Конец.
Я была замужем.
— Твоя татуировка означает что-то конкретное? — спросила я, беря еще ложку мороженного.
Яркие краски змеились по его коже. Они были неровными, как на картинках в студии, и линии были не такими четкими. Но стиль Хакса нельзя было спутать ни с чем, особенно на фоне яркого вечернего неба, переходящего в острые зубчатые хребты гор.
— Это была одна из моих первых картин. В любом случае, первая, которая не была полным дерьмом.
— Приятно слышать. — Жена должна знать значение татуировки своего мужа.
Муж.
Это должно было показаться странным. Это слово должно было вызвать у меня трепет или приступ паники. Вместо этого я просто чувствовала… то же самое. Разве это не странно? Сегодня я вышла замуж. Замуж. Я была женой.
Жена. Жена. Жена.
Муж. Муж. Муж.
Ничего.
Проблема решена.
— Где ты научился рисовать? — Я закрыла свой стакан крышкой и соскользнула со стула.
Хакс закрыл свой стакан крышкой, чтобы я могла положить его в морозилку на полуночный перекус.
— В тюрьме. Для заключенных там были занятия, типа, естественные науки, математика и все такое. Мне это надоело в старших классах, но они хотели, чтобы мы записались на что-нибудь, потому что это выглядело бы привлекательно для комиссии по условно-досрочному освобождению. Я посещал занятия по изобразительному искусству и еще одно — по механике.
— У тебя, должно быть, были способности и до этого.
— Думаю, да.
— Думаешь? — Я ухмыльнулась. — Ты же видел свои работы, верно?
— Немного практики. Когда я вышел, я пошел работать к одному парню здесь, в городе. Платили немного, но у меня не было большого выбора. Никто не хотел брать на работу бывшего заключенного, но этот парень знал меня с детства. Подростком я работал на него, устанавливал забор на его ранчо. Поэтому он нанял меня поработать у него дома. Я жил от зарплаты до зарплаты. Продолжал рисовать, чтобы отвлечься. Мне стало лучше, и вот однажды Кэти пришла домой и увидела мою работу.
— Кэти. Типа твоя администратор? — Ладно, может, мне стоило задать больше вопросов, прежде чем добровольно выходить замуж за Хакса. — Вы жили вместе?
— После того, как я вышел.
— И у вас были отношения? — Они все еще были вместе? Потому что я не делилась. Ни мороженым, ни мужчиной.
— С Кэти? — Он сморщил нос. — Нет. Долгое время мы были друзьями, но это все. Она мне как сестра. Когда я вышел, она была там. Помогла мне встать на ноги. Разрешила мне недолго жить у нее на диване.
— Но… она работает на тебя.
— Да. В некотором смысле, я обязан ей своей карьерой. Она увидела картину и подумала, что я должен попытаться ее продать. В городе не было ни одной галереи, но никто бы все равно не купил ее у меня. Поэтому она отвезла ее в Бозмен. Показала ее в нескольких местах. Ее купила галерея приличных размеров. После того, как ее купили менее чем за сутки, они купили еще пять. В течение года я продавал картины исключительно им, пока не скопил немного денег. Я продолжал работать, пока не отложил приличную сумму. Сначала я купил это место, потом галерею.
— Молодец. — Меня захлестнула волна гордости. Он так усердно работал. Он добился успеха благодаря навыкам, которым научился в тюрьме. — За сколько ты продаешь свои картины?
— Зависит от обстоятельств.
— Дай мне примерную цену. — В галерее не было ценников, и это возбудило мое любопытство.
— Я рисую некоторые из них для галереи в Бозмене. Они до сих пор продают по двадцать-тридцать штук в год. Они стоят около пяти тысяч.
У меня отвисла челюсть.
— Долларов?