Блеск и коварство Медичи
Шрифт:
После некоторого колебания он ответил:
— Да, существует. Она дочь алхимика, и совсем не шлюха. Принц Франческо хочет сделать ее своей мистической сестрой.
— А это еще что такое?
— Он вычитал это в старых книгах. Так называют женщину, которая помогает алхимику в его опытах. Предполагается, что своей женственностью она уравновешивает мужское начало ученого.
Изабелла снова рассмеялась. Забыв о своем гневе, она опять стала радостной и беззаботной, как дитя.
— Донна Бьянка будет в ярости, — сказала она. — Она и так без ума от ревности, будучи бездетной любовницей, в то время как его законная супруга рожает детей одного за другим. Все девочки, но не в этом суть…
— Эта девушка — девственница,
— Звучит возбуждающе! Догадываюсь, Руанно, ты сам проверял ее непорочность? А еще вздумал корить меня за неверность, интриги и разгульную жизнь.
Призвав на помощь самообладание, Руан мягко, но твердо взял ее за плечи и сказал:
— Не делай глупостей, Изабелла. Постарайся приструнить Дианору и сама поменьше афишируй свои отношения с Троило Орсини.
— Я принцесса Медичи, и сплетни мне не страшны.
— Сплетни могут повредить любому.
Она со злостью оттолкнула его.
— Я надеялась, ты мне поможешь, Руанно. А вместо этого ты вздумал меня поучать.
— Я тебе помогаю, — ответил он. Когда-то он ее любил, всецело и безотчетно, понимая, что их отношения обречены на провал. Замужняя принцесса Флорентийская и шестнадцатилетний одаренный юнец из алхимической лаборатории ее брата — слухи об этой скандальной связи распространились далеко за пределы Австрийского императорского двора. Той сильной страсти он уже к ней не испытывал, но был привязан к ней и готов был помогать чего бы это ни стоило. — Я всегда приду к тебе на помощь.
— Убирайся. Мне не нужна твоя помощь.
— Хорошо. — Он направился к двери. — Но ты сама знаешь, что я приду снова, стоит тебе только позвать. И еще одно…
Изабелла даже не взглянула на него.
— Будет лучше, — мягко произнес он, — если ты никому ничего не станешь рассказывать об этой дочери алхимика.
Глава 5
— Дочь алхимика! — в сердцах восклицала Бьянвса Капелло, в ярости мечась по комнате из угла в угол. Щеки ее пылали, а грудь вздымалась под корсажем ее шелкового темно-алого платья, расшитого жемчугом и рубинами. В ложбинке между ее грудями красовалась живая роза — белая с розовато-золотистыми прожилками, почти под цвет ее красивого пышного тела. От жара ее гнева цветок уже начал ронять свои лепестки.
— Дочь какого-то шарлатана! Прямо из канавы во дворец! Я была лучшего мнения о тебе, мой дорогой принц!
Принц Франческо нашел довольно отвратительным подобное проявление эмоций со стороны своей возлюбленной. Самым холодным и сдержанным тоном, на какой он был способен, он произнес:
— Неужели ты думаешь, что подобные вещи могут меня беспокоить?
Этими словами он хотел сделать ей предупреждение, но она была слишком раздосадована, чтобы внять сказанному. Гален [22] написал целый трактат по поводу такого типа гнева, дав ему название истерия и объясняя недостатком плотских удовольствий у женщин. В случае донны Бьянки принц был готов собственноручно бороться с этим недостатком, но только по своему усмотрению и когда ему заблагорассудится.
22
Гален — древнеримский медик, хирург и философ.
Бьянка, в свою очередь, и не думала прекращать свою гневную речь.
— А должны бы! Я женщина из благородной венецианской семьи, и меня не успокоит пара сладких слов из уст одного из твоих дружков, пока ты носишься где-то со своей колдуньей-оборванкой! Ты не можешь просто так меня отвергнуть!
На
Позже, в самый разгар празднований его бракосочетания с Иоанной Австрийской, она стала его любовницей.
— Отвергать тебя или нет — позволь это решать мне. И ты прекрасно знаешь, что мне нет дела до знатных титулов и разговоров на повышенных тонах.
Она остановилась, с трудом переводя дыхание. Ее вьющиеся огненно-рыжие волосы выбились из-под гребней, усыпанных драгоценными камнями. Она знала, что Бьянка Капелло, скандально известная венецианка, уроженка знатной семьи, сбежавшая из дома с любовником, могла стать не более чем мимолетным увлечением для принца Франческо, легко завоеванная и так же легко брошенная, как многие другие женщины до нее. На самом деле на протяжении всех этих девяти лет его сердцем, умом и телом владела другая женщина. Именно она привносила свет в мрачные и одинокие закоулки его души.
Биа. Его Биа.
Биа, она же Бьянка, и в то же время нет.
— Я не хочу быть ею, — сказала Бьянка, изо всех сил стараясь не повышать голос. — На один-единственный вечер позволь мне быть собой. Я прошу тебя, мой принц!
Тот улыбнулся в ответ.
— Собой? — переспросил он. — Разве ты не говорила мне много-много раз, что Биа — твое истинное я и что для тебя и для нее нет большего счастья, чем приносить радость своему скромному работяге Франко?
Он сам придумал эту изощренную игру, которая доставляла ему настоящее удовольствие. В этой игре он был простым рабочим по имени Франко, слугой Франческо де Медичи, великого принца-алхимика. Днем он работал с минералами и кислотами, благородными металлами, стек/тянными колбами и тонким фарфором. А вечером, когда вся работа была сделана, он возвращался домой к своей любящей и покладистой жене Биа, которая покорялась любому «го желанию. Принц Франческо, старший сын и наследник, никогда не был самым любимым ребенком. Среди своих братьев и сестер он не выделялся ни особым умом, ни очарованием. С того момента, как умерла мать, а отец погряз в распутстве, его обязанности только увеличились. Его набожная и горделивая супруга, дочь императора Священной Римской империи, никогда не забывала о своем происхождении, даже в спальне, когда они сходились в бесконечных попытках зачать наследника. Все это слишком сложно. Гораздо проще быть Франко, пусть даже на несколько часов.
А что касается Биа, то есть Бьянки, поначалу она была счастлива играть в эту игру. Она была готова на все, только бы стать любовницей самого принца. Но скоро все это ей надоело, и он это знал, однако не придавал большого значения. Для него, для Франко, эти ночи, проведенные с Биа, были необходимы как воздух и вода, как спокойный здоровый сон и сытная простая еда. Только благодаря этому он еще сохранял здравый рассудок.
— Подай мне мою одежду, — сказал он. — И сама переоденься в свое обычное платье.
Однако она не спешила выполнять его приказание. Ее красивые черные брови сердито нахмурились, а в глазах сверкали искры ярости. Он подошел к ней вплотную и ударил ее по губам, но не слишком сильно. До поры до времени. Бьянка вскрикнула и на мгновение закрыла глаза.
Затем Франческо взял со стола кухонный нож и приказал ей повернуться спиной.
Не открывая глаз, она повернулась как во сне. Он аккуратно распорол ножом ее расшитый корсаж и корсет под ним, оставив лишь тонкую шелковую рубашку, прилипшую к ее влажному телу. Через полупрозрачную ткань проглядывали красные отметины на ее спине, оставленные стальными ребрами корсета. Для Франческо это было самое прекрасное из зрелищ.