Блеск и нищета Великого Инквизитора

Завальнюк Алексей Геннадьевич

Долгое время эльф не отвечал, он пристально смотрел на свою королеву, и улыбался. Лита слегка нахмурившись скосила глаза пытаясь понять, что так привлекло внимание вельможи, но так ничего и не обнаружила. Однако Адел пришёл к ней на помощь.

— Я так рад, что ты всё ещё носишь Эльмир Я так счастлив. — Дело в том, что с самого детства у Литы на шее висел небольшой медальон, пятилистник изготовленный эльфийскими чародеями из чистого серебра. Лита дорожила им сильнее чем всем остальным, потому что это был первый подарок той, кого она считала своей матерью, как позже выяснилось принцессы

Иллемеранэль.

— Да. Это подарок от тётушки Иллемер. Я никогда не снимала его, он был и остаётся самым ценным подарком из тех, которые мне дарили.

— Знаешь, — Заклинание почти уничтожило магическую силу и уже начало потихоньку преобразовывать плоть эльфа, процесс этот болезненным не был, но всё равно тяжело распадаться на составные части, — а ведь это был наш с ней подарок для тебя.

— Что? О чём это ты, Адел?

— Это было страшной тайной, но теперь, когда мой род прерван я имею право рассказать. Иллемеранэль была моей двоюродный сестрой, но я всегда любил её больше чем просто сестру…

Видит Вечность, эта новость стала неожиданностью даже для меня. Адел и Иллемеранэль сожительствовали, хотя кровосмесительные союзы были строжайше запрещены эльфам. Силы воина стремительно убывали, но он успел вспомнить немало счастливых моментов из своего прошлого.

— Адел, но как же народ? Неужели никто не знал?

— Никто кроме Гилтариса. Он сострадал нам, скрывал это даже от Эстель, но мы не могли осуществить нашу мечту, Иллемер не могла подарить мне ребёнка. А потом в наш дом пришла война. Сатурн извратил всё, он уничтожил моё будущее проклятьем Бесплодия, а мою любимую страшно изуродовал. После того, что он с ней сделал, даже человеческие отбросы не согласились бы взглянуть на неё, он сжёг её лицо, вырвал глаз раскрошил руку, а я не смог её бросить, слишком сильно любил. Тогда Эстель поняла, что происходило между нами. В иное время она сама казнила бы нас обоих, но получив эту рану она смогла понять. Мы строили нашу жизнь дальше, но моя Иллемер таяла до тех пор, пока ты не родилась.

— Я? А при чём здесь я? — Лита была смущена и сбита с толку.

— Эстель отдала тебя на воспитание Иллемеранэль и моя сестрёнка ожила. Мы растили тебя, как родную дочь, но у нас был уговор, до пяти лет ты воспитываешься с нами, а потом тебя отдают тем, кто в последствии стали для тебя «Человеческими родственниками». Мы страдали, Лита, но понимали, что так нужно, лес всё ещё был неспокоен. Мы с Иллемер высылали тебе подарки, но в одном она соврала… — Адел улыбнулся, тлен уже коснулся живота, ноги эльфа исчезли в пасти заклятья. — Это я создал для тебя Эльмир, а она зачаровала. Я выбрал пятилистник — символ надежды.

— Так это был ты? — Лита была изумлена. — Я помню, помню тебя.

— Вот видишь, — Адел улыбнулся, но тут же придал своему лицу суровость.

— Когда ты появилась на границе в тот роковой день, я тебя не узнал, ты возмужала, стала сильнее, но что-то изменило тебя. Я был так сильно разочарован видеть, во что ты превращаешься под воздействием Силы. Но знаешь, теперь я начинаю

верить. Я начинаю верить, что у тебя получиться справиться с королевством. Ведь в детстве ты так чудесно улыбалась…

Речь Адела становилась путаной и бессвязной, заклятье добралось до его разума, но в его действие вмешалась маленькая эльфийка. Бертран неслышно подошла и встала рядом с матерью. Её глаза встретились с глазами умирающего Адела и мутный взгляд снова прояснился.

— А ты сердишься на меня, маленькое отродье? — усмехнувшись спросил я. — Я ненавижу твою силу, хотя справедливости ради следует признать, что тебя я всё же уважаю.

— Мне незачем сердиться, дядя Дел. Глупость не должна сердить меня, а благоглупость достойна только сочувствия. Я сочувствую тебе. — Эльф некоторое время помолчал задумавшись о чём-то, но Бертран не могла долго удерживать это заклинание.

— Что ж… Возможно я ошибался на твой счёт. Керин умрёт, а вместе с ним умрёт барьер. Моя страна падёт пред мощью войска Сатурна.

— Не падёт. До тех пор, пока в этой стране живёт хоть один эльф Нольонда я буду сражаться за неё, а войска ничтожного бога меня не смущают. — Ответ Бертран был несказанно дерзок, за тот вечер она удивила меня несколько раз, слишком уж чуждо звучали такие слова из уст малышки двух лет отроду. Но эти слова пробудили пламя в угасающей душе.

— Убеди меня, Бертран-Майвен. Моя сестра погибла благословляя тебя — свою убийцу, мой брат последним именем назвал тебя, а не меня. Они увидели и поверили. Убеди меня, дьявол тебя побери, что они были правы!

Бертран кивнула и наклонилась к самому лицу Адела. Лита всё ещё смущённая происходящим смотрела на то, как Бертран гладит по лицу такого родного ей эльфы и смотрит ему в глаза. На мой взгляд, ничего необычного не происходило, но Адел распахнул глаза и тихонько ахнул. Что же такого показала ему Майвен?

— Теперь сам решай, дядя Дел.

— Верю. Теперь верю, Бертран. О как же мы слепы. — Жизнь покидала Адела всё стремительнее, теперь и Бертран не могла остановить пляску смерти, но почему-то эльфийский воин совсем не грустил. — Поклянись, Бертран. Поклянись, что будешь править этим королевством мудро и сумеешь сохранить единство и гордость всех эльфов. Поклянись!

— Клянусь, дядя Дел, я сделаю так, как ты просишь. Моё королевство воспрянет и уничтожит врага.

— Тогда прими мой последний совет… У твоей матери нет союзников внутри страны, те, кто проявляет лояльность либо делает это во славу Керина, либо во имя Сириина. Ты не нажила себе друзей, Лита. Если Керин умрёт, власть начнёт ускользать, не допусти этого. Ты сможешь, Бертран, но помни твоё умение убивать плохой советчик и помощник в таком деле. Завоюй любовь и верность своих подданных добрыми делами… Меч не к лицу такой прекрасной принцессе… — Адел хотел сказать что-то ещё, но его взгляд остановился на Лите, губы тронула лёгкая улыбка и эльф умер. Несколько секунд Бертран пристально смотрела на своего несчастного дядюшку, и поняв, что он ушёл Майвен позволила заклинанию закончить работу, тело Адела растаяло оставив привкус горечи.