Блеск и нищета Жанны Дюбарри
Шрифт:
Д’Эгильон придерживается мнения, что надо соглашаться и заключать сделку как можно скорее, поскольку Шуазель начинает обходной маневр со стороны мамаши Гурдан. Эта дама обещала нам молчать, но нет уверенности, что она устоит перед мешками золота семейства Шуазель.
Все дело было в том, чтобы «представить» Королю его же любовницу Жанну. Став, благодаря замужеству, настоящей графиней Дюбарри, войдя в дом, чья родословная восходит, как мы только что видели, «ко временам пророков», Жанна могла совершенно официально быть при Дворе и входить в число приближенных Короля, ей предоставлялось право принимать участие в ужинах в малых Кабинетах. «Представление» было не простой формальностью, а одним из основных протокольных правил «этой страны». Однако для того, чтобы быть принятой при Дворе, Жанне недостаточно было просто предъявить доказательства
Версаль, 25 января 1769 года
(от герцога д'Эгильона, маршалу де Ришелье)
Если только слух о несчастье не распространился быстрее, чем бегает носитель сего письма, знайте, что Беарн только что подвернула лодыжку, поднимаясь со скамеечки для молений. Она рухнула на пол всем своим телом и весом, который мы неосторожно утяжелили сотней тысяч ливров. Теперь она не может ходить. Опасаясь, что об этом ужасном случае не станет известно, она так кричала, что с ума можно было сойти. Ее отнесли в покои и приставили трех хирургов, которые стали держать совет: накладывать гипс, делать примочки или отрезать ногу, чтобы избежать гангрены? Могу поспорить, эти господа будут менее глупы, чем обычно бывают врачи, и предпочтут ничего не делать и дать Беарн возможность в одиночестве переносить предполагаемую боль.
Версаль, 25 января 1769 года
(от Ришелье, д’Эгильону)
Крики вызвали стенания, которыми наша графиня огласила малые Кабинеты, они могли разорвать самое крепкое сердце. Никогда в Версале не слышали такого плача, за исключением дня, когда скончался великий Король, потому что стоны обеих наших дам, молодой и старой, нимфы и Горгоны, были вызваны горячими и искренними переживаниями.
Король думает вылечить Беарн длительным отдыхом в ее владениях, находящихся по меньшей мере в двухстах лье от Двора. Если эта мартышка в бриллиантах, по выражению Принца, считает лечение слишком радикальным и очень удаленным от салонов, где она может потерять свои сто тысяч ливров от Фараона, Король предложит ей сменить очаровательную мансарду во дворце на гнусные покои в башне Венсенского замка.
Париж, 25 января 1769 года
(от Шон, Жанне)
Моя бедная Жанна,
Я только что узнала об этом досадном происшествии. Несколько строк, которые я царапаю в моей комнате, где укладывается сундук, ты получишь за час или два до моего приезда. Жан-Батист намерен сопровождать меня в Версаль, несмотря на запрет там появляться. Он полагает, что сможет быть полезным.
Мы знаем, что церемония представления несколько раз откладывалась из-за простого невезения, а также из-за большого нежелания и хитрости графини Беарнской. Вынужденная оправиться от вывиха по специальному приказу Короля, изложенному в запечатанном письме, та встала с постели и начала совершать прогулки в портшезе, опасаясь, что никто не поверит в ее вывих. И вот она уже готова
Именно в тот самый день Король в свою очередь неудачно упал с лошади во время охоты в лесу Сен-Жермен. Все опасались, что он сломал руку. В стане Шуазеля с удовольствием заговорили, что, без сомнения, Беарн вывихнула лодыжку из-за слишком подобострастного исполнения своих придворных обязанностей и развитого чувства предвидения. Однако рана Короля осложнилась. Боли стали еже более острыми, почти нестерпимыми. Рука продолжала опухать.
Беспокойство по поводу его здоровья утихло только через три недели. Потом еще две недели ушли на то, чтобы Король с рукой на перевязи смог вернуться к активной жизни. Наступил март. График проведения различных церемоний был расписан на полтора месяца вперед, включая, в частности, свадьбу герцога Шартрского [97] . 21 апреля наконец, когда все уже решили, что эта церемония так никогда не состоится и звезда мадам Дюбарри сильно поблекла, а все враги уже предвкушали ее неизбежное и скорое изгнание, Король объявил: представление состоится утром следующего дня.
97
Шартрский, Луи Филипп Жозеф – французский политический деятель, будущий Филипп Эгалите, герцог. 5 апреля он женился на мадемуазель де Пантьевр.
23 апреля 1769 года
(от графа де Мерси-Аржанто, посла Австрии, императрице Марии Терезии)
Ваше Величество,
Большое несчастье видеть, как великий Король вынужден в течение целого часа ждать ту, ради кого собрались министры и послы. Придет ли она? Или больше никогда не появится? Этого не мог сказать никто. Увы, трудно было удержаться от смеха при виде ходившего взад-вперед с опущенной головой молчаливого Короля.
Вдохновитель этого фарса, маршал-герцог де Ришелье, представлялся Жокриссом [98] , фланируя от своего повелителя до окна, через которое никого не было видно, возвращаясь к Королю, чтобы доложить, что никого не увидел. Наконец великий монарх скрепя сердце приготовился уже отменить церемонию, и это огорчило его намного больше, чем сдача Индии и Канады англичанам.
И вдруг появилась та, кого уже больше не ждали, настоящая жирандоль, сверкающая бриллиантами в сотни тысяч ливров, которые освещали ее с головы до ног. Причиной опоздания была голова, не то, что внутри или, вернее, чего там нет, а прическа: это было головокружительное сооружение из волос, служившее вазой для цветов, стебли которых стояли в маленьких бутылочках с водой, укрытых в шиньоне высотой в два фута. Именно из-за прически графини Европа, собравшаяся в большом кабинете Короля, сдерживала зевоту целый час.
98
Тип глупого слуги в старинных французских фарсах.
Однако бывшая куртизанка проявила большое умение держать себя и прекрасно себя чувствовала во всех смыслах слова. Самые суровые критики вынуждены были снова восхититься не только ее необычайной красотой, не только ослепительной элегантностью наряда, но особенной грациозностью ее походки и поведения: три принятых этикетом реверанса, сделать их безупречно, как известно, очень трудно, были выполнены чрезвычайно легко и изящно. Она всякий раз умудрялась ловко отбрасывать ногой подол платья, которое обычно бывает опасным препятствием и может привести к падению дамы и ее гордости. Но мадам Дюбарри прошла это испытание удачно, к большому удовлетворению партии Ришелье и Короля.
Если опоздание мадам Дюбарри было рассчитано, есть основания полагать, что графиня проявляет сообразительность не только в альковах. Я, как и г-н де Шуазель, думаю, что свадьба, которая так удачно соединит короны Франции и Австрии, не должна откладываться, поскольку с каждым днем становится все яснее: политическая воля Короля подчинена капризам его новой любовницы.
Остаюсь, Ваше Величество, вашим покорнейшим и преданнейшим слугой.
23 апреля 1769 года
(от герцогини де Грамон, герцогу де Шуазелю)
Дорогой брат,
Создание, которое бесчестит Короля, недолго будет наслаждаться своим субботним триумфом. Вас вчера не было в королевской часовне, и посему вы пропустили любопытное зрелище, какое эта шлюха там устроила, сама того не желая. Судите сами: наша графиня в парадных одеяниях, в сопровождении двух лакеев, прошла через всю часовню и встала на колени на скамейку для молитвы мадам де Помпадур.