Блеск клинка

Шуновер Лоренс

— Я уверяю вас, что никогда не совершал убийства, — сказал Пьер.

— Монах Изамбар тоже пишет мне, что ты невиновен.

— Он дал мне письмо для вас, сэр, — произнес Пьер и подал письмо-представление Керу, который распечатал и быстро пробежал его.

— Это в основном согласуется с тем, что он сообщает мне в более позднем послании. Изамбар известен королю, который высоко ценит его и советовался с ним по религиозным вопросам, связанным с казнью Жанны д’Арк. — В знак уважения к чувствам Уильяма как истинного англичанина он не использовал, говоря о прискорбном сожжении, слово «мученичество», которое он мог бы высказать французу.

— Кроме того, — продолжал Кер, взяв другой пергамент, — я получил письмо от монаха Джона из Кафедральной школы Руана. Этот человек — прекрасный преподаватель.

Как служитель религии, он мог бы преподавать в любом месте на континенте, независимо от того, идет война или нет. Я неоднократно пытался вытащить его из провинциальной школы. Он представлял бы большую ценность для здешнего университета в Монпелье, где очень нуждаются в преподавании математики, особенно в такой форме, как он это делает, в тесной связи с торговлей. Он хвалит твои успехи в науках, Пьер, и добавляет, что ты крепко наступал на ноги студентам, занимавшимся кражей пергаментов.

— Это правда, милорд, — сказал Уильям. — Однако я должен признать, что вы замечательно информированы.

— Мне это необходимо, — ответил Кер, — но эти письма пришли не по моему запросу.

Он обратился к Пьеру:

— Добрые люди защищают тебя, юноша. Я дам мое слово взамен слова твоего друга. Могу добавить, — с улыбкой заметил он, — что твой выбор оружия не соответствовал привычкам преступников.

Пьер горестно посмотрел на свои большие кулаки. Жак Кер протянул руку и ударил по пластинке из зеленого нефрита. Пластинка начала вибрировать на золотых нитях и под высокими сводами комнаты раздался звук, который шел ниоткуда и отовсюду, как звук колокола под водой.

И прежде чем он замер, в комнате появился Бернар де Кози, похожий на хорошо откормленного кота.

— Да, господин министр?

Но тут он вдруг замер на месте, недоверчиво глядя на Пьера.

— Ну, де Кози, что случилось? — спросил Кер, бросив на него острый взгляд.

— Мне на мгновение показалось, что я узнал этого молодого человека, — ответил Бернар.

— Это Пьер, — сказал министр. — Впишите его имя в книгу служащих. Но не в книгу подмастерьев, как мне кажется. А это Уильям, лорд Стрейнж и Блэкмер. Джентльмены, представляю вам Бернара де Кози, моего секретаря.

Все встали, и де Кози произнес:

— Все сходится. Ты меня помнишь, Пьер?

— Я прекрасно помню вас, сэр.

— Он совершил благородный поступок во время чумы в Париже, милорд, — сказал де Кози. Заметив, что Пьер пользуется очевидной благосклонностью господина, он решил в доброжелательном духе рассказать о случае, о котором некогда отзывался с пренебрежением. — Он вытащил мою кузину из кучи горящих трупов, вылечил ее от чумы и вернул в руки матери. Сэр Роберт подарил ему коня!

— Я просто умыл ее лицо, — сказал Пьер.

— Так вот как ты получил коня? — спросил Уильям.

— Вы хотите сказать, что он никогда не рассказывал вам об этом? — мгновенно прореагировал министр.

— Только о том, что французский вельможа сделал ему подарок. Это хорошая лошадь. Пьер приехал на ней сюда из Руана.

— Это интересно, — сказал Кер. — Ну что же, Пьер, обнаружился еще один свидетель твоего поведения. Он введет тебя в курс дела, пока я буду в отъезде. Я должен ехать немедленно, чтобы встретиться с королем в Аррасе. Если я повстречаю сэра Роберта, могу я упомянуть о нашем новоиспеченном купце, де Кози?

— Умоляю вас сделать это, милорд, — вежливо ответил Бернар голосом, в котором, как у всякого хорошего слуги, совершенно отсутствовало выражение. Де Кози всегда отвечал как положено, и Кер настолько привык к его ритуальным ответам, что не обращал на них никакого внимания. Тем же тоном Бернар мог совершенно безнаказанно сказать:

— Умоляю вас ткнуть себе пальцем в глаз, милорд.

Финансовая система Кера была далека от примитивности. Множество хитроумных принципов торговых расчетов были известны со времен Римской империи. Венеция и Генуя в течение двух столетий имели очень развитую банковскую систему. Гениальность Жака Кера состояла в том, что он расширил и популяризировал этот опыт во Франции на заре эпохи Возрождения. Аккредитивы, личные чеки, счета в банках стали обычным делом в торговле. Кредиты покупались, выдавались

под проценты и продавались как любые другие товары. Векселя и другие обязательства были предметами торговли и многократно меняли владельцев, участвуя в обращении наравне с деньгами. Процентные ставки, конечно, не указывались на них, потому что Церковь запрещала христианам ростовщичество; но не было такого времени ни до, ни после Кера, когда бы человек, испытывающий нужду, не мог подписать обязательство выплатить две тысячи крон [15] и получить при этом одну тысячу; солидная разница составляла прибыль заимодавца. Это были не проценты, а плата за ценную помощь в написании документа. Существовало даже страхование морских перевозок. Эмпирическим путем, на скорую руку была создана система налогообложения экспорта и импорта. При Кере велся строгий учет доходов с большой пользой для королевской казны. Торговые сделки регистрировались с помощью отлично продуманной двойной бухгалтерии, которую едва ли можно было усовершенствовать, хотя позднее было придумано много полезных предосторожностей против мошенничества. Важная переписка еще велась на пергаменте, но бумага уже была известна и завоевывала все большую популярность у грамотных купцов.

15

1 крона = 5 шиллингов (прим. перев.).

Но человеку, занявшемуся торговлей, наряду с математическими познаниями нужны были осторожность и честность. Ибо современные подходы в торговле сочетались с неточностью правил, что приводило к частым и широко распространенным злоупотреблениям. Особенно процветала подделка документов. Некоторые находчивые торговые писцы в надежде защитить документы от подделок, поправок и подтасовок, разрабатывали особый каллиграфический почерк, не похожий на обычный, приводя в изумление и замешательство будущих антикваров.

Познания Бернара де Кози в бизнесе были обширными. Пьер сначала путался, но скоро его стала восхищать точность и легкость, с которой этот грамотный дворянин мог назвать страну, откуда Жак Кер импортировал товар во Францию, его покупную цену на Востоке и цену продажи на Западе. То были шелка более тонкие, чем те, которые римский император однажды запретил носить своей жене; кольчуги, на сборку которых у западных мастеров не хватало терпения; турецкие сабли и кинжалы; персидский перец и специи, пристрастие к которым возникло в Европе после Первого крестового похода; драгоценные камни таких размеров и с таким блеском, что это было немыслимо для европейских рудников и гранильщиков; некоторые очень полезные вещи, например, слоновая кость; кое-какие совершенно бесполезные вещи, например, обезьяны; множество нелепых восточных лекарств, но среди них и подлинно целебные, например, мандрагора и опиум; огромные количества серебра и золота: небольшое число рабов-язычников — не для того, чтобы работать на полях, ибо крестьяне были сильнее и дешевле, но чтобы придать великолепие домашней прислуге крупных вельмож. Некоторые из этих слуг были евнухами и представляли собой отличных камергеров для дам, но несмотря на частое и длительное отсутствие мужчин в доме, использование евнухов было не в моде, поскольку уже существовал и был доступен христианский орден мужчин, которые, разумеется, были не евнухами, а благородными рыцарями — Рыцарями Дамы в Белом с Зеленым Щитом, и приняли торжественный обет защищать и утешать жен и дочерей отсутствующих, сражающихся рыцарей.

Французские законы не позволяли экспортировать золото из Франции, но никого не волновало, сколько древесины, железа, латуни, льняных или шерстяных тканей, оловянных сплавов, меди или свинца вывозится из королевства, и на все эти вещи существовал спрос на Востоке. Корабли Кера никогда не плавали без груза. Они всегда несли прибыльный груз в обоих направлениях.

По указанию Кера де Кози сначала поручил Пьеру копирование грузовых судовых деклараций, а затем и составление оригиналов. Позднее, когда на причалах стало слишком жарко, де Кози предложил Пьеру важную, но утомительную работу по проверке грузов на вновь прибывших судах.