Блеск страха
Шрифт:
Чуть не задохнувшись в объятиях, Владимир Сергеевич сказал:
– Ну и здоров ты, как бык. Силы-то сколько. А вот с виду, извини, этого не скажешь.
– Был бы и сильнее, но в последние лет пять, как потерял семью, не просыхаю от спиртного.
– Извини, не знал… – прекратив улыбаться, произнес Петров. – Прими мои соболезнования, пусть земля им будет пухом.
По телу пробежала дрожь.
– Понимаю твое горе. Но я пришел, чтобы вытащить тебя из этих стен.
Опустившись на стул, Киселев облизал губы и молча посмотрел на Петрова.
– И каким же образом? – поинтересовался он.
Не ответив на вопрос, Владимир
– Все, что произошло вчера, произошло непосредственно на моем обслуживаемом участке. Узнав о том, что ты являешься убийцей, я не поверил в это и решил встретиться с тобой, чтобы все прояснить.
– А не поздно ли? – испуганно посмотрел на Петрова Геннадий.
– Почему поздно? – поинтересовался Петров.
– Так я признался, что убил Скрябина Павла.
Владимир Сергеевич посмотрел Киселеву прямо в глаза.
– Ну, а ты действительно его убил?
– Конечно нет, Володя! – воскликнул Геннадий.
– Прекрасно, тогда будем считать, что все это ерунда, – успокоил Петров. – Главное, Гена, что я лично в эти бредни не поверил. А значит, обязательно вытащу тебя отсюда.
Он положил руки на стол.
– А теперь я бы хотел услышать, что же произошло на самом деле в доме у Скрябина.
– Я познакомился со Скрябиным где-то наделю назад, – начал Геннадий, – наше знакомство произошло в пивном баре. И вот вчера, то есть в день его убийства, около двенадцати часов ночи я возвращался домой, и мне вдруг повстречался Павел. Он был пьян и еле стоял на ногах. Увидев меня, он сильно обрадовался, и стал предлагать пойти к нему в гости…
Киселев замолчал.
– Хорошо… – сказал Петров, – и что же произошло дальше?
– Где он жил, я, по правде говоря, не знал. Вначале я стал отказываться, предчувствуя что-то нехорошее. Однако Павел неожиданно схватил меня за руку и стал умолять со словами: «Я боюсь возвращаться домой один». Тут мне стало его жаль, и я согласился. Таким образом, я попал к Павлу Егоровичу домой.
– Тут все ясно, – ответил Владимир Сергеевич, – и что же происходило в доме?
– Расположившись у него дома, мы пропустили по одной. Просидели мы с ним, если я не ошибаюсь, часа два или три. Точно не могу сказать. И тут Скрябин стал рассказывать о своей жизни и работе. С его слов я понял, что он бывший работник прокуратуры, но однажды с ним произошла беда, и после этого он запил. После долгого запоя его уволили…
– Извини, что перебиваю, – остановил его Петров, – но я бы хотел узнать подробно о его причине запоя.
– А ты знаешь, он действительно что-то попытался мне рассказать об этом и…
– И что? – не сдержавшись, перебил Владимир Сергеевич.
– Да в том-то и дело, он так и не успел ничего мне сказать. В доме было темно, и тут мы услышали, как в соседней комнате кто-то медленно передвигается. Мы затихли и прислушались. Неожиданно, извини, я так и не понял, что это было, – с испугом произнес Геннадий, – меня вдруг сильно качнуло, и я упал на пол. А когда открыл глаза, увидел перед собой привидение. Да, да, настоящее привидение, у которого глаза горели зеленым светом, оно было все в белом, – он сделал паузу. – Потом… потом творилось что-то невероятное, от увиденного меня бросило в жар, а по телу побежала мелкая дрожь… Привидение вдруг одной рукой схватило Павла Егоровича за горло, а затем подняло. Тот пытался высвободиться, но это было бесполезно, – он тяжело вздохнул. – От страха
Геннадий вновь замолчал, было видно, как его до сих пор трясло. Постучав пальцем по часам, Владимир Сергеевич сказал:
– Гена, у нас с тобой осталось не более пяти минут. Я тебя слушаю.
– Валяясь на полу и боясь открыть глаза, я почувствовал, как подул легкий ветерок, затем все стихло. Пролежал я так несколько минут, однако подниматься не решался. Боялся. Неожиданно я услышал чей-то топот, и знаешь, никогда я так не радовался чьему-то приходу, – он вдруг рассмеялся. – Хотя впоследствии это не принесло мне большой радости.
– И почему? – поинтересовался Петров.
– Почему? – на лице Геннадия появилась грустная улыбка. – Когда меня привезли в милицию, я получил незаслуженную порцию пинков и тумаков от «благородных» мужей и вынужден был признаться в том, чего не совершал.
Закончив свой рассказ, Киселев опустил голову.
– Вот такие пироги.
– Извини! – Петров посмотрел на товарища. – Неужели ты так и не разглядел это привидение?
– Меня всего колотило, да так, что думал, умру от страха. Ан нет, остался жив, – Киселев снова тяжело вздохнул. – И кажется, напрасно.
– Все, что произошло с тобой, неважно. Я все-таки тебя отсюда вытащу. В этом, прошу тебя, не сомневайся!
Послышался стук открываемых дверей, и через минуту Киселева увели.
В кабинете было очень душно. Открыв настежь дверь, Владимир Сергеевич не спеша прошел за стол. Слова Геннадия не выходили из головы. Все, что произошло в доме у Скрябина, не поддавалось объяснению.
Вся эта мистическая история рождала массу вопросов: «Кто же на самом деле убил Скрябина? И главное – за что? И что это за таинственное привидение?..» Однако ответы на эти вопросы сейчас вряд ли кто-то мог дать.
В дверь постучали, и в помещение вошла женщина. Посмотрев на нее, Петров улыбнулся и приподнялся, приветствуя.
– Проходи, Надежда Николаевна.
Дождавшись, пока она пройдет к столу и опустится на предложенный стул, он поинтересовался:
– Что-то ты сегодня рано пришла на работу?
– Услышала, что Павла Егоровича убили.
– Извини, но я тебя не понял, Надежда Николаевна, и это что, повод рано прийти на работу? – посмотрел он на нее удивленно.
– Ничего удивительного я тут не вижу, – ответила она, – просто хотела с тобой поговорить об этом.
– Да?! – удивился Владимир Сергеевич. – Это становится интересно…
– Вчера, если ты не забыл, я немного задержалась на работе…
– Верно, – перебил он женщину.
– Клиенток в этот день было очень много. Ушли почти в десять часов вечера. Так вот…
– Если можно, Надежда Николаевна, короче, – перебивая ее, попросил Петров.
– А ты не перебивай, а просто дослушай до конца.
– Постараюсь, – согласился он.
– Одна из моих клиенток, ожидая своей очереди, вышла на свежий воздух. Время было уже чуть больше девяти, но минут через пять она вдруг вбежала в парикмахерскую, вся бледная, в глазах был страх. Ее всю трясло. Я спросила, что с ней случилось? И что же ты думаешь, Владимир Сергеевич. Ее продолжало трясти, и из-за этого она ничего вразумительного сказать не могла. И только… мычала.