Блеск власти

Егин Анатолий

Мудрый муж не говорит много, его нужно научиться понимать, а для этого необходимо становиться мудрым самому. Великий философ и поэт Востока Омар Хайям, породивший в своей душе массу сомнений, как-то сказал:

Стряхнув одежду праха, о дух свободный мой,Ты в небо вознесешься, сверкая наготой.Но как же неприкрытый воссядешь там на трон,Здесь не покинув мерки пристойности земной?

Задумайся над этим, о сын достойных родителей!

Узбек-Антанук думал, глядя на звезды: как их много и нет им числа. А что там за ними, что на них, какие они? Это знает только Аллах.

Как познать это? Может быть, ответ есть в Коране? Может, суфизм, который борется с высокомерием жителей дворцов, призывая их изжить зависть и скупость, поможет приблизиться к познанию истины и тайн мира? Узбек работал над собой, стал проще в обращении с друзьями и прислугой, отказывался от лишней еды, одевался в легкую, не подчеркивающую статус одежду. Но что можно было изменить в отношениях с Лейлой? Влюбленный хан думал о ней постоянно, она была отрадой его души и сердца, она ничего не требовала, не просила, а он одаривал ее подарками, каждый раз все лучше и краше.

Дни уносились, как лань от охотника, ученик становился мудрее. Юноша начал понимать, как много мыслей у мужчин занимают женщины, а если любовь не разделена второй половиной, она разъедает человеческий мозг, все подчиняет себе, меняет ритм и смысл жизни. О, мудрый Аллах, да благословенно имя твое, ты ниспослал в Коране отдельную суру о женщинах, и правоверные точно знают, как обращаться мужчине со своими женами, да не отвлекут они его от познания истины, а принесут только наслаждение.

Учитель с учеником вели долгие беседы о пользе и опасности дружбы, как и на каком расстоянии нужно держать того или иного друга, что ему можно доверять, а что нет. И опять на помощь в этих беседах приходили Коран и мудрость восточных поэтов. Как можно сказать точнее, чем сказал Руми:

Она живой рубин, в котором все прелестно,И блещут радости неведомых миров.Сказать ли, кто она? Но имя неуместно —Поклонник я того, кто враг излишних слов.

Весна прочно царствовала над Апшероном, уже отцвели абрикосовые деревья, кизил и алыча, озернились плоды на их ветвях, набили бутоны цветов гранатовые деревья, птицы высиживали птенцов, поэты посвящали возлюбленным высокие стихи, а Узбек-Антанук без устали продолжал поглощать знания и преуспевал в этом деле. Ходжа Самир Озан ибн Хусейн Шекиви не мог нарадоваться успехам ученика, постоянно повторяя, что Коран сколько ни читать, сколько ни раскрывать тайные промыслы слов и аятов, увидишь лишь небольшой свет или блеск одного-двух лучей Священной книги. Узбек решил, что будет читать Коран всю свою жизнь и каждый день. Но кроме Священной книги юный хан зачитывался Омаром Хайямом, Саади, Руми, знал наизусть знаменитую поэму Фирдоуси «Шахнаме». Как он наслаждался этими строками:

Венец, краса всего живого – разум,Признай, что бытия основа – разум,Он – твой вожатый, он – в людских сердцах,Он с нами на земле и в небесах.От разума печаль и наслажденье,От разума – величье и паденье.Для человека с чистою душойБез разума нет радости земной.

Постигал Узбек и от Хагани Ширвани премудрости дворцовой жизни:

И если шаг я сделаю в тишиИли вздохну из глубины души,Враги арканом этот вздох возьмутИ исказят и шаху донесут.

Учеба была усладой души Узбека.

Все в этом мире имеет начало и конец. Открылись горные перевалы, Елбаздук готовился

к отъезду в родные горы. Шах Кей Кабус ибн Ахситан уговаривал гостей, за год ставших ему родными, погостить еще. Но пришла пора отправляться к родному очагу, тем более что до князя дошли вести, будто в Золотой Орде неспокойно. Токта окончательно разорвал отношения с Ногаем и практически объявил бекляри-беку войну.

Узбеку и хотелось и не хотелось ехать, в Ширване его удерживали два человека – учитель ходжа Самир и нежная отрада юной души Лейла, о чем он откровенно признался своему воспитателю и деду. Елбаздук внимательно посмотрел на внука и улыбнулся.

– Ты возмужал, мой хан, ты стал мужчиной, а какому мужчине возбраняется взять с собой женщину, которой он овладел, которую любит, и жениться на ней, а если потом понадобится, жениться на второй и третьей, ты же состоятельный мусульманин. Что касается твоего учителя, с ним я поговорю завтра. Насколько мне известно, он никогда не бывал по ту сторону Кавказа, а ученым это интересно, вот и занятия твои не прервутся.

Через некоторое время в дорогу собирались все. Приближался самый длинный день года – самое удобное время для перехода через горы.

Ширваншах объявил большую охоту. Необходимо было заготовить дичь путникам в дорогу и для прощального пира. Забава удалась на славу, слугам пришлось хорошо потрудиться, множество блюд из дичи украшали шахский стол. Атмосфера грусти царила над пирующими, Кей Кабус ибн Ахситан принял Антанука на год из дипломатических соображений, но за это время успел привязаться к целеустремленному юноше.

«Мне бы такого наследника», – думал шах, не зная, что Узбеку-Антануку приходится бороться за выживание, он в изгнании, карабкается вверх по лестнице успеха, стараясь надежно зацепиться за каждую ступеньку. Ширваншах видел только, как Антанук поглощает знания, а его наследники, живя в довольстве и добре, разленились, полагая, что такая жизнь у них будет всегда.

Кей Кабус ибн Ахситан подготовил отъезжающим гостям подарки. Узбеку-Антануку он вручил саблю дамасской стали, рукоять которой была украшена драгоценными камнями, а по ножнам извивался серебряный узор. Глаза юноши загорелись, такого оружия ему не приходилось видеть никогда, он вытащил клинок, согнул его, тот моментально распрямился, зазвенев как струна.

– Пусть оружие это принесет тебе только победы, да хранит тебя Аллах, великий и всемогущий. Пусть оружие это поднимается на врагов твоих, но никак не на друзей, – искренне сказал ширваншах.

– Да благословенны будут мои воспитатели и учителя, да продлит Аллах их годы. Да приумножится богатство и слава этого гостеприимного дома. Да снизойдет благодать на государство твое, о мудрейший из шахов Востока! Хвала и слава тебе, Кей Кабус ибн Ахситан, хвала и роду твоему, да хранит его Аллах вечно!

Второй подарок хозяин сделал князю Елбаздуку. Двое конюхов ввели под уздцы породистого арабского скакуна рыжей масти с высокой шеей, широкой грудью, на высоких крепких ногах. Огромные глаза жеребца сыпали искрами от предвкушения скачки, он будто бы высматривал из огромного количества людей подходящего седока. Елбаздук подошел, погладил скакуна по шее, похлопал по крупу, тот заржал, принимая сильную и волевую руку хозяина.

Прекраснее подарка быть не может! Такие жеребцы редкость, выбрать такого мог только человек щедрой души и большого сердца. Князь воздал хвалу ширваншаху, и все вокруг радовались их искренней дружбе, но больше других радовался сам шах, он любил и умел делать подарки. Лишь грусть скорого расставания слегка затеняла радость, но за расставанием бывают встречи, и это вселяло надежду.

* * *

Дорога домой всегда короче дороги из дома, а когда дорога тебе уже знакома, она становится еще менее долгой. Заимей в пути хорошего собеседника, можешь пройти дорогу очень быстро. Самир Озан ибн Хусейн Шекиви, почтенный учитель Узбека-Антанука, рассказывал о царице Тамаре, о христианстве.