Блестящая партия

Маклейн Джулиана

– Ты хочешь запереть меня в замке?

– Не вижу в этом ничего драматического. Я найму частного учителя, чтобы ты мог продолжить образование, и когда я увижу, что ты исправляешься, мы сможем обсудить дальнейшие планы. А пока советую тебе наслаждаться деревенским воздухом.

– Это просто жестоко с твоей стороны, – заявил Мартин.

Джеймс повернулся к брату:

– Жестоко? Ты предпочел бы, чтобы я взял палку? Или чтобы я держал твою руку над горящей свечой до тех пор, пока ты не стал визжать и обещать никогда не делать этого больше?

От удивления

и испуга у Мартина губы задрожали, и он тихо произнес:

– Нет, Джеймс, конечно, нет. Теперь я могу идти?

– Можешь, – ответил Джеймс. – И не забудь присоединиться к нам за обедом.

У дверей Мартин остановился:

– Я немного устал с дороги и предпочел бы, чтобы мне что-нибудь принесли в мою комнату.

– Хорошо. Гости разъедутся завтра, и тогда ты сможешь пообедать вечером с семьей. Уверен, Лили и Софи будут рады тебя видеть.

Кивнув, Мартин вышел из комнаты, оставив Джеймса переодеваться к обеду.

Глава 22

Глядя на Софи, беседовавшую с гостями в другом конце зала, Джеймс уверял себя, что все еще контролирует свои чувства. На вопрос, почему ему нужно уверять себя в этом, он ответить не мог; может быть, потому, что, наблюдая за ней весь вечер, он уже не раз восторгался тем, как изумительно она исполняла роль хозяйки. От Софи исходила такая доброжелательность и заинтересованность, что это заставляло улыбаться всех, кроме его матери, сидевшей у стены комнаты вместе с такими же пожилыми леди и время от времени обмахивающей себя веером. Но в этом не было ничего нового.

Заметив входящего в зал молодого человека, Джеймс с удивлением понял, что это его младший брат. Черный фрак делал его заметно более солидным: высокий и уверенный в себе Мартин стоял в дверях, опустив вдоль бедер руки в белых перчатках, и равнодушно осматривал публику.

Джеймс не спеша подошел к нему.

– Ты все-таки решил прийти?

Они вместе пошли вдоль зала.

– Я не мог удержаться. Пытался соорудить бомбу, чтобы она взорвалась у дверей лорда Нидема сегодня вечером, но музыка отвлекала меня, и я так и не сумел сосредоточиться.

Джеймс остановился и испуганно взглянул на брата, но Мартин лишь укоризненно покачал головой:

– Я шучу, Джеймс, неужели ты не понимаешь?

В этот момент к ним подошла Софи и с очаровательной улыбкой протянула вперед руки, приветствуя юношу.

– Как приятно встретиться с тобой снова, Мартин, я ведь не видела тебя с самого дня свадьбы. Наконец-то ты присоединился к нам.

Обрадовавшись такому теплому приему, Мартин наклонился и поцеловал Софи в щеку, после чего она взяла его под руку и повела по залу.

– Надеюсь, дорога была не слишком скучной? – спросила она.

Мартин охотно рассказал ей, что в дороге ему действительно было скучно, и Софи внимательно выслушала его, а затем сама рассказала о некоторых случаях, происходивших с ней в дороге. Не прошло и нескольких минут, как Мартин начал улыбаться и один раз даже засмеялся. Джеймс не переставал изумляться тому, как ему повезло с женой, столь же фантастически

богатой, сколь и очаровательной. Эта женщина могла сотворить даже такое чудо, как, например, заставить его вечно хмурого братца улыбнуться.

– Тут есть несколько молодых девушек, – заметила Софи, – если хочешь, я представлю тебя.

– Конечно, хочу!

Когда они подошли к нескольким стоявшим в стороне дамам, Софи тут же обменялась с ними любезностями, и они радостно заулыбались ей в ответ. При этом Джеймс почувствовал, что все гости восторгаются его молодой женой.

– Леди Бичем, – произнесла Софи, – могу я представить вам брата моего мужа, лорда Мартина Лэнгдона? Мартин, это леди Бичем и ее дочь леди Эмма Кросби.

Мартин вежливо поклонился и тут же спросил разрешения у Эммы записать свое имя в ее карточке для танцев. Зазвучала музыка, и молодые люди закружились в танце.

– Ты совершенно поразительная женщина, – сказал Джеймс жене, когда они, уединившись на балконе, нашли свободное место возле растущей в красивом горшке маленькой елки. Октябрьский вечер выдался теплым и безветренным, в воздухе стоял аромат недавно опавших листьев.

– Чем же это? – кокетливо спросила Софи. – И, пожалуйста, не опускай деталей.

Джеймс усмехнулся:

– Ты умеешь дать людям почувствовать, что высоко ценишь их: каждому кажется, что ты весь день ждала возможности поговорить именно с ним, и поэтому каждый из них обожает тебя.

Положив руки на балюстраду, Софи недоверчиво спросила:

– Меня? Американку? Кто мог когда-нибудь подумать такое?

Положив свою руку поверх ее руки, Джеймс кивнул:

– К сожалению, в отношении прошлого ты права, но теперь ты всех очаровала и победила Англию.

Софи рассмеялась:

– О, Джеймс, мне никогда никого не хотелось побеждать, я только хотела найти свое счастье.

– И ты нашла его? – Он был невероятно удивлен своим вопросом и своим желанием узнать ее ответ, потому что прежде ничуть не заботился о том, счастлива ли она. Зато общение с женой в последние несколько недель доставляло ему большую радость, и он не мог этого не оценить.

Софи коснулась его щеки ладонью.

– Да, я никогда не была счастлива более чем сейчас. Особенно я рада тому, что мы сумели доставить удовольствие друг другу.

Удовольствие. Джеймс вспомнил, как использовал это слово всего месяц назад, в ночь перед отъездом в Лондон. Тогда он уехал, даже не попрощавшись с женой, лишь сказав ей, что нет ничего плохого в том, чтобы доставлять друг другу удовольствие, однако он никогда не полюбит ее.

Хотя Софи говорила, что любит его, он не поверил ей в ту ночь, поскольку считал это невозможным. Любовь нельзя так легко обрести, и она не может появиться так быстро, думал Джеймс; он был уверен, что Софи вышла за него замуж только ради титула. Теперь, глядя в ее глаза, он испытывал неподдельный восторг. Это было как огромная приливная волна, мощность которой возрастала с каждой ночью, проведенной в ее объятиях, с каждым утром, когда он просыпался рядом с ней.