Блейз Уиндхем
Шрифт:
— Почему же ты выбрал меня, папа? И Ларк, и Линнет уже готовы выйти замуж.
— Ты — старшая из моих незамужних дочерей, Дилайт.
И потом тебе известно: мне придется подыскивать Ларк и Линнет братьев, которые были бы так же близки, как твои сестры. Они же не вынесут разлуки Дилайт, я буду с тобой откровенен: для твоих капризов уже не осталось времени Через несколько недель тебе исполнится восемнадцать. Если этот ирландец и его семейство не окажутся недостойными тебя, брак будет улажен. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что Энтони Уиндхем никогда
Дилайт глубоко вздохнула.
— Я не создана для монашеской жизни, папа, и не стремлюсь к ней. Теперь я знаю: Тони и вправду любит Блейз. И даже если она умрет, он не женится на мне. Я не стану возражать против этого брака, папа.
Роберт Морган потрепал дочь по руке.
— Осталось еще одно, Дилайт: мне придется рассказать о случившемся твоей матери.
Дилайт согласно кивнула.
— Знаю, папа. Ты никогда и ничего не скрывал от мамы, как и она от тебя. Как ты думаешь, она меня не возненавидит?
— Нет, Дилайт, не бойся, — утешил ее отец и, поднявшись, поцеловал в щеку. — Спи спокойно, детка. Твои кошмары исчезли навсегда.
Лорд Морган вышел из спальни дочери и направился к жене. Старательно выбирая слова, он поведал леди Морган трагическую историю дочери, и сердце Розмари Морган облилось кровью от сочувствия к Дилайт.
— Бедное мое дитя… — всхлипнула она на плече мужа. — Я немедленно пойду к ней!
— Конечно, — согласился лорд Морган. — По-моему, ей будет легче узнать, что ты не держишь на нее зла.
Леди Морган поспешила к Дилайт.
— Ты не спишь, детка? — осторожно спросила она.
— Нет, мама, входи.
Леди Морган заключила Дилайт в объятия, и девушка разразилась слезами, уткнувшись в материнскую шею.
— Слава Богу! — выдохнула Розмари. — Ты должна выплакаться, детка. Не сомневайся, я люблю тебя.
Когда наконец всхлипы Дилайт утихли, мать уложила ее на подушки и, проведя по лбу мягкой ладонью, вышла из спальни, торопясь к мужу. Дилайт чувствовала себя так, словно невыносимая тяжесть вдруг спала с ее плеч. Со вздохом она смежила опухшие веки и заснула.
Наступило седьмое июня, а вместе с ним — и восемнадцатилетие Дилайт. Девушка стала рослой и стройной, ее каштановые волосы и ярко-синие глаза удачно оттеняли бледность нежной кожи. В тесном семейном кругу она вновь обрела уверенность в себе. Хотя после всего случившегося Дилайт повзрослела, все чаще близкие замечали в ней проблески былого веселья. Она уже была не девочкой, но и не женщиной Она и сама поняла это через несколько дней после дня рождения, когда оказалась за высокой живой изгородью перед домом вместе с четырнадцатилетними Ларк и Линнет, двенадцатилетней Ванорой и десятилетней Пленной. Все они подглядывали за гостем, который только что подъехал к дому. На краткий миг Дилайт перенеслась назад во времени и вспомнила тот день, когда в Эшби приехал Эдмунд Уиндхем, и жизнь сестер круто переменилась.
— Кто это? — в один голос спросили близнецы.
— Вряд
— Это еще почему? — удивилась Гленна.
— У него нет свиты, — мудро объяснила Ванора.
— Должно быть, это жених Дилайт.
— Не может быть, — возразила Дилайт. — Он приехал один, а лорд О'Брайан должен был прибыть вместе с сыном.
— Но всадников двое, — сказала Гленна.
— Один из них наверняка слуга, глупышка, — снисходительно заявила Ванора.
— Откуда мне знать, мистрис Мудрость? — фыркнула Гленна. — Скажи, когда это ты стала такой осведомленной?
— Я всего-навсего сравнила их одежду, — последовал торжествующий ответ.
Дилайт подавила улыбку — похоже, здесь, в Эшби, ничто не изменилось.
— По-моему, если мы хотим узнать, кто он такой и зачем приехал, нам будет лучше войти в дом. Может быть, это отец сыновей-близнецов — женихов для Ларк и Линнет, — шутливо заметила она.
Они дождались, пока джентльмен вошел в дом, а затем, выбравшись из-за изгороди, поспешили к крыльцу. Второй всадник, который уже успел спешиться, стоял у крыльца, держа поводья двух коней. Он был не слишком высок ростом, пожалуй, чрезмерно тощ, и едва заметил девушек, как в глазах у него замелькали веселые огоньки. Смело улыбнувшись им, он приподнял шляпу, пока они проходили мимо.
— Добрый день, милые дамы! — произнес он.
Дилайт учтиво склонила голову, как часто делала Блейз.
Близнецы захихикали, Гленна вспыхнула, услышав, как ее назвали» милой дамой «, а Ванора спросила:
— Что это за странный акцент?
— Ванора, ты забываешься! — упрекнула Дилайт, вталкивая младшую сестру в дом.
— Да, но как можно о чем-нибудь узнать, не задавая вопросов? — возразила Ванора оскорбленным тоном.
Розмари Морган уже спешила к ним.
— Живее, Дилайт, поднимайся к себе! Ты должна переодеться. Прибыл лорд О'Брайан!
— Я так и знала! Я была права! — заплясала от радости Гленна.
— Помолчи, противная лягушка! — фыркнула Ванора.
Гленна сделала гримаску и бросилась наутек, визжа от страха, когда Ванора погналась за ней, торопясь подвергнуть младшую сестру суровому наказанию.
— Ванора с каждым днем становится все больше похожей на Блисс, — усмехнулась Дилайт.
— А Гленна — на Ванору в этом возрасте, — добавила Розмари, поднимаясь по лестнице.
— А где же сын лорда О'Брайана, мама? Я думала, он приедет с отцом, чтобы мы смогли познакомиться…
— Мне ничего не известно, — отозвалась леди Розмари. — Все, что я могу сказать тебе, — отец познакомил нас, а затем велел как можно быстрее привести тебя, — леди Морган помогла дочери сменить простое домашнее платье на более изысканный наряд. Она тщательно зашнуровала лиф из розового шелка с изящной вышивкой жемчугом. Верхняя и нижняя юбки были сшиты из шелка того же яркого цвета; нижнюю юбку, оттенком светлее, покрывал узор из маргариток и бабочек, выложенных мелкими речными жемчужинами.