Блиц
Шрифт:
— Что не так? — спросил он тихим голосом, заглядывая мне через плечо, чтобы убедиться, что мы одни.
— Ничего, — солгала я, выдавив улыбку и отступая назад. — Но мне нужно идти.
Я обошла его, собираясь выскочить на улицу.
— Дженнсин, — этот глубокий, вкрадчивый голос остановил меня, прежде чем я смогла убежать.
Я обернулась.
— Прекрасная игра.
Мое сердце упало, и я собиралась продолжить притворяться, что он пришел сегодня вечером ради меня.
— Спасибо.
Не сказав больше ни слова, я поспешила
Папа, как и ожидалось, стоял, прислонившись к багажнику «БМВ», прижав телефон к уху, вероятно, разговаривая с Тиной.
Его женой.
Моей мачехой.
Заметив, что я направляюсь в его сторону, папа выпрямился во весь рост, на его губах появилась улыбка. Он попрощался, затем убрал телефон и широко раскрыл объятия.
— А вот и моя Дженни.
Дженни. Я терпеть не могла, когда меня называли Дженни.
— Привет, папа.
Через два ряда от меня проехала машина с включенными фарами.
Он проследил за моим взглядом, затем встал на пути, загораживая мне обзор.
Часть меня хотела спросить, кто она такая. Но другая часть, та, что не видела своего отца целый год, знала, что это только вызовет ссору. А сегодня вечером у меня не было сил.
Он подошел ближе и крепко обнял меня.
— Ты великолепно играла.
— Спасибо.
Его одеколон был таким же. Сильным, но дорогим. Я ненавидела себя за то, что скучала по этому запаху. После множества разочарований я все еще скучала по его объятиям. Я все еще скучала по тому, как он прижимался подбородком к моей макушке.
Он был одним из немногих, кто мог так делать, потому что был таким высоким, со своими шестью фунтами и семью дюймами (прим. ред.: примерно 204 см.).
Мне всегда было интересно, любила ли мама папу на самом деле, или она вышла за него замуж только потому, что он был высоким. Они развелись, когда мне было семь лет. Он не оглядывался назад, а мама казалась счастливее, когда он ушел. Я не могла припомнить, чтобы они ссорились, когда я была маленькой. Я также не могла припомнить, чтобы они смеялись. Я не знала, были ли они когда-нибудь влюблены друг в друга, но и маму никогда не спрашивала.
— Я приехал в город только на ночь, — сказал он, отпуская меня. — Завтра улетаю домой.
К его семье. К его настоящей семье. К жене Тине. И двум их сыновьям, Томасу и Марку. Мои сводные братья были на десять с лишним лет младше и не были частью моей жизни, потому что они жили в Джорджии, а я выросла в Небраске.
Летом, когда у меня были школьные каникулы и я могла провести время у папы, я ездила в волейбольные лагеря. А во время рождественских каникул, когда я могла бы приехать в гости, Тина, по словам папы, не хотела, чтобы я занимала гостевую спальню, которая была нужна ее родителям и семье ее сестры для традиционного семейного сбора.
Часть меня сочувствовала Тине,
— Куда ты ездил? — спросила я.
— В Сиэтл. Подумал, что мог бы сделать остановку, чтобы попасть на твою игру. Хотя добраться до Монтаны не так просто, как до Сан-Франциско.
Он не мог упустить шанс подколоть меня из-за того, что я сменила университет, не так ли? Не потому, что его волновало, где я училась. А потому что поездка в такой маленький городок, как Мишн, означала больше перелетов и остановок. Меньше времени с девушкой.
Сколько раз он говорил Тине, что поедет посмотреть одну из моих игр, хотя на самом деле вместо этого проводил выходные с женщиной?
Я правда не хотела знать.
— Как ее зовут? — спросила я, кивая мимо него на машину.
— О, э-э… — Он провел рукой по своим светлым волосам, на висках появились седые пряди. — Это Мэгги. Мы работаем вместе. Она фанатка волейбола. Я сказал ей, что поеду посмотреть на свою звездную дочь, и она последовала за мной. Завтра мы возвращаемся в Атланту.
— Рада, что ты смог прийти.
— Я тоже. — Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на мое лицо. — Я пропустил твой день рождения.
— Да. — У меня защипало в носу, но я стиснула зубы, чтобы не расплакаться.
Это был не первый раз, когда он пропускал мой день рождения. И не последний.
— Прости, — сказал он хриплым голосом. — Я был завален работой, а мальчики были так заняты баскетболом. Я пытаюсь тренировать команду Марка и…
— Во сколько у тебя самолет утром? — оборвала я череду его оправданий. Я уже слышала их все раньше. — Я могла бы встретиться с тобой за ранним завтраком.
— О, черт. В шесть.
— Ладно. — Слава богу. — Рада была тебя увидеть, папа. Было мило с твоей стороны приехать и посмотреть.
— Ты отлично сыграла, Дженни. Ради этого стоило приехать.
Я кивнула и наклонилась, чтобы еще раз быстро обнять его, затем направилась к водительской дверце «БМВ» и забралась внутрь, не оглядываясь.
Папа уже уходил. Направляясь к Мэгги.
Мне было больно от того, как мало ему было до меня дела. Когда же это прекратится? Сколько дней рождения ему придется пропустить, чтобы я перестала обращать на это внимание?
Мой подбородок задрожал, но я прикусила нижнюю губу и завела машину, не оглядываясь, пока выезжала с парковки.
Когда я вошла, в доме никого не было. Сумка с моей одеждой и обувью весила тысячу фунтов, когда я поднималась по лестнице в свою спальню, ловя свое отражение в окне.
На лице не было улыбки.
Я слишком устала, чтобы улыбаться.
В прошлые выходные я сказала Торену, что, возможно, мои ожидания были слишком низкими, если все, чего я хотела — это чаще улыбаться. На данный момент, возможно, я слишком надеялась на это. Слишком много мечтала об этом.