Блики солнца в преисподней
Шрифт:
– Как ты там? – полюбопытствовал Глеб. – Поклонники не одолевают?
Светлана усмехалась в дверях.
Даша ответила:
– Какие на фиг поклонники? Тут учебный процесс. Кроме Лёньки с Гулькой, меня не одолевает никто.
Глеб хмыкнул.
– Против Лёньки с Гулькой я бессилен. – Дав отбой, он вернул трубку на холодильник. – Вперёд Светка! Горю синим пламенем!
Они выскочили из квартиры и, захлопнув дверь, помчались вниз по лестнице. Затем, после короткого спурта, нырнули в красный «москвич»:
– Здравия желаю, товарищ майор! – проговорил он.
Алексей Колитин обернулся через плечо.
– Привет, Француз. Всё торопишься куда-то?
– Гони в школу, Лёш! – скомандовала Светлана. – Мигалку вруби: опаздываем!
Хмуро на неё покосившись, Алексей покатил со двора.
– Капитан Сычова, кто здесь начальник, я или ты?
– Ты, Лёш, ты! Езжай шустрей!
– Если я начальник, Сычова, у меня вопрос: почему я тут извозчиком работаю?
Вопрос остался без ответа. Но, когда выехали на шоссе, Алексей всё же врубил мигалку. А Светлана задумчиво произнесла:
– Меня вот что интересует: кто такие Лёнька с Гулькой?
– О! – отозвался Глеб сзади. – Эт-то надо видеть!
10
После занятий Лёня Рюмин и Гуля Шарипова направились к метро. Солнце скрылось в тучах, но стояла теплынь, и куртки на ребятах были распахнуты. В отличие от большинства одноклассников Лёня и Гуля не носили за спиной ранцев – они шли, помахивая портфелями.
– Двигаем ко мне? – тряхнул чубчиком Лёня.
– Питаться и делать уроки? – уточнила Гуля.
– Имеешь что-то против, восточная женщина?
– Скучновато, бледнолицый брат.
Лёня выдержал паузу.
– Будешь капризничать?
– Ещё не решила. – Гуля извлекла из кармана сотовый телефон. – Ладно, поставлю в известность кишлак, чтоб розыск не объявили. – Набрав номер, девочка принялась отпрашиваться по-таджикски.
Жёлтых листьев на деревьях было много, они падали при порывах ветра. Однако и зеленых листьев было не мало, и они держались изо всех сил. Когда Гуля сунула телефон в карман, Лёня осведомился:
– Как там, в кишлаке?
– Требуют, чтоб я берегла честь. – Гуля потянула его за рукав. – Пошли, полно уроков. Тебе ещё стихи в стенгазету писать.
Лёня хлопнул себя по лбу.
– Чёрт, была же светлая мысль! – Он потянул Гулю в противоположную сторону. – Пошли на автобус.
– Зачем?
– Поехали к Сашке. Помнишь малявку, с которым нас Глеб познакомил?
– Конечно. И что с того?
– Гуль, из него стихи прут вот так! – Лёня щёлкнул пальцами. – Помнишь, Глеб нахваливал?
Гуля смотрела на него сердитыми карими глазами.
– Рюмин, знаешь, ты кто? Ишачий ты сын.
– Но-но, мой папа не ишак, а чекист. Прошу не путать.
– За папу извиняюсь.
Лёня разозлился.
– А по-твоему, я сам стихи напишу?! – Он постучал себя по лбу. – Не моя, Гуль, область!
– Тогда отболтайся.
– Ну да, у Виктории отболтаешься! Припомнит потом по случаю… Поздняк метаться. Едем к юному дарованию. – Лёня зашагал к остановке.
Гуля его догнала.
– Адрес хоть помнишь?
– Если б не помнил, – буркнул Лёня, – не вылез бы со стихами. Хватило бы ума.
Тут подошёл автобус, и ребята, пробежавшись, в него вскочили. Ехать предстояло минут двадцать, до остановки «Дом Игрушек», но свободных сидений, слава Богу, хватало. Пропустив Гулю к окошку, Лёня принялся развлекать её беседой, состоявшей в основном из перемалыванья мелких школьных событий. Когда они вышли из автобуса, моросил дождик.
– Могли бы завтра заехать, – поёжилась Гуля.
– Нет уж. – Лёня уверенно двинулся по асфальтовой дорожке, петляющей меж домов. – Если филонишь, надо филонить грамотно. Мало ли что завтра случится.
Они приблизились к дому, где проживал девятилетний поэт Саша. И картина, представшая их взорам, была, мягко сказать, удручающей. «Юное дарование» стояло, прижавшись к стене школьным ранцем, под ветвями желтеющего клёна. В руках «юного дарованья» билась перепуганная кошка, а трое мальчишек лет одиннадцати агрессивно на них наседали. На Сашу и кошку то есть. Один из агрессоров держал пластиковую бутылочку, наполненную, похоже, водой. Двое других – размахивали жестяными банками пива. И тот, у которого была вода, совал её Саше в лицо.
– Не ссы, тормоз, глотни! Прикольно будет!
Саша отчаянно отбивался ногами. И кошка, будто с ним заодно, норовила цапнуть противников лапой. Дождик усилился, народу вокруг не было ни души.
Лёня с Гулей переглянулись.
– Что за пассаж? – пробормотал Лёня. – И какой в нём смысл?
– Стоять будем?! – сверкнула глазами Гуля. – Посмотрим и порассуждаем, да?!
Лёня хмыкнул.
– О'кей, вдарим по мелкоте! – Он зашагал к арене действий. – Эй, шелупонь! Ну-ка, брысь!
Взгляды мальчишек обратились на него. На лицах нападавших не было ни испуга, ни растерянности – только злость.
– Что ещё за крендель? – осклабился один из них, хлебнув пива.
– Клизму захотел! – предположил другой, державший воду.
Эти мальчишки учились, вероятно, в классе шестом, а Лёня Рюмин – в десятом. Но ему стало не по себе.
– Пошли вон, – произнёс он без должной уверенности.
Мальчишка вновь хлебнул пива.
– Ну, давай, прогони нас!
Повисло молчание. Прижатый к стене Саша, пользуясь передышкой, отпустил кошку. Кошка с удовольствием дала дёру. Никто её не преследовал.