Блин и главная улика
Шрифт:
Эннина мама стояла с каменным лицом и беззвучно плакала. На нее было больно смотреть.
– Так ведь там за рулем милиционер, старший лейтенант. Попробуй не пропусти! – огрызнулся начальник охраны. – Пожилой, вроде нашего участкового. Машина, говорит, конфискованная, девочку везем на опознание… Тут последнее время такое творится, что я голову потерял. Один приходит – пропусти его, оказывается полковником налоговой полиции. Другая приходит – подполковник контрразведки. Я думал, и этот старлей из их компании.
– Поехали с нами, – попросил Блинков-младший. –
Начальник молча смотрел на Наталью Константиновну.
– Поехали, – попросила она, и слезы брызнули у нее из глаз.
Страж порядка решительно сдвинул кобуру на живот.
– Нет. Простите, Наталья Константиновна, но нет. Я офицер, прошел две войны, а потом полтора года был без работы. Случайных пассажиров на машине подвозил и тем кормился. Я боюсь потерять место.
Наталья Константиновна заплакала навзрыд.
– Я не имею права применять оружие вне территории охраняемого объекта, – уныло твердил начальник. – Вы мне скажете – стреляй в этих, а стрелять и отвечать придется мне.
– У меня украли дочь, – сквозь слезы произнесла Наталья Константиновна. – Неужели вы не разберетесь, кто похититель и куда стрелять?!
Разговор затягивался.
– Поехали, – сказал Блинков-младший беря ее под руку. – И так уже мы вряд ли их догоним.
Начальник охраны с кислой гримасой смотрел им вслед.
У двери Блинков-младший обернулся и отчеканил:
– По-моему, вы уже не боевой офицер!
– Сопляк, – сказал начальник охраны. – Погоди, я запасную обойму возьму.
И они помчались!
За руль джипа сел начальник охраны. Он сказал, что в таком состоянии, как у Натальи Константиновны, можно догнать не иномарку, а только «Скорую помощь». Сам начальник водил машину, как механизм: неподвижно держал руль и знай себе топтал железку. На его охранницкой карточке была фамилия Н. А. Тычинкин.
Через минуту джип долетел до шоссе, и Н. А. Тычинкин, не раздумывая, свернул к Большим Грязюкам. Такая уверенность удивила Блинкова-младшего. Они же не знали, в какую сторону поехала машина преступников. Потом он сообразил: Н. А. Тычинкин хочет въехать на гору и оттуда осмотреть шоссе. Другого способа определить маршрут похитителей у них не было.
На груди Н. А. Тычинкина висел бинокль – необходимая вещь для того, кто охраняет дачный поселок у озера. Загнав джип на перевал, он забрался ногами на сиденье и осмотрел дорогу в оба конца.
– Ну вот и кончилась наша погоня, – горько сказал он, садясь за руль.
Эннина мама снова зарыдала.
Блинков-младший подумал, что на ее месте девять человек из десяти сказали бы: «Может, мы и догнали бы их, если бы не пришлось так долго вас уламывать». Лично ему хотелось сказать именно это.
– Куда теперь? – спросил Н. А. Тычинкин. Он обращался к Блинкову-младшему, поняв, что из них двоих у Митьки самый трезвый рассудок.
– В Большие Грязюки, к участковому, – ответил Блинков-младший. – Там все наши и двое ваших охранников.
– Я им еще покажу. Лезут не в свое дело, – заметил Н. А. Тычинкин,
И тут у Блинкова-младшего появилась одна мысль.
– Подождите, – попросил он. – Господин Тычинкин, раз мы все равно опоздали, остановимся на минутку. Позвольте ваш бинокль.
– Я Никита Алексеевич, – буркнул Тычинкин и, сняв с шеи ремешок с биноклем, протянул его Блинкову-младшему.
Митек тоже взгромоздился ногами на сиденье. Только он смотрел не на дорогу. Он смотрел на умирающую деревеньку Малые Грязюки.
Единственная улочка деревни тянулась вдоль озера. Когда Малые Грязюки были обитаемыми, у всех жителей имелись лодки. С тех пор почти в каждом грязюкинском огороде остался короткий канал, выходящий в озеро, и причал или лодочный сарай.
Другое дело, что сейчас там жили только дачники. Они поселялись в грязюкинских домах на лето и не заводили лодок, потому что их некому было бы караулить зимой.
Блинков-младший медленно обводил биноклем каждый сарай. Он, разумеется, не на авось решил поискать преступников в Малых Грязюках. Отсюда Роберт Портянкин приплыл на виллу за клише. Здесь, поджидая его, пряталась серая иномарка. Наконец, вспомним разговор преступников, подслушанный Блинковым-младшим в тумане. Незнакомец жаловался на старух, которые встают ни свет ни заря и могут заметить, что в лодке привезли пленника. Из-за старух он спешил вернуться на берег, пока не рассеялся туман. Так вот, Большие Грязюки, где живет Роберт Портянкин, в километре от озера. Местные жители держат лодки на общем причале. На нем всегда полно мужчин и мальчишек, но только не старух. Зато Малые Грязюки у самого озера, и старух здесь хоть отбавляй. Значит, и лодка Роберта Портянкина должна быть здесь! А об остальном, конечно, гадать бесполезно. Преступники могли и на лодке уплыть, и на машине уехать.
– Ты долго еще? – надоело ждать Тычинки ну.
Блинков-младший сел. Он увидел все, что ему было нужно.
– Дошлите патрон в патронник и поехали, – сказал он.
– Нет, вы видали, а?! «Дошлите патрон в патронник»! Командир нашелся, – возмутился начальник охраны, призывая в свидетели онемевшую от горя Наталью Константиновну. Он посмотрел в ее лицо, осекся и стал разворачивать джип. – Ты не ошибаешься?
– Если только в деревне еще у кого-то серая машина, – ответил Блинков-младший. – В этом джипе можно ехать прямо по полю, Никифоров ездил.
– Знаю, – ответил Тычинкин, сворачивая в кювет.
Пляжный джип взревел и своими не очень великими силами выволок себя из канавы.
– Куда хоть править? – спросил Тычинкин.
– Восьмой сарай слева, который почти без крыши. Там стекла машины отсвечивают.
Они заскакали по грядкам, как на взбесившихся качелях. Говорить стало почти невозможно.
– При-сте-гни-тесь! – в четыре приема выкрикнул Тычинкин Наталье Константиновне.
Та кивком поблагодарила его за напоминание и пристегнулась. Теперь они оба сидели пристегнутые, а Блинков-младший болтался на заднем сиденье. Ремня там не было.