Блиндажные крысы
Шрифт:
Добрый человек к моему появлению отнесся с большим интересом: он приспустил очки, пристально глянул на меня поверх стекол и даже слегка привстал, словно хотел выбежать из-за стола и подать мне руку. Однако это был всего лишь мимолетный порыв — жестом показав гончим, куда меня следует усадить, хозяин кабинета вернулся в исходное положение и продолжил беседу с дамой.
Гончие усадили меня на стул, втиснутый между стеклянными шкафами, для профилактики показали разом два кулака и убыли. Мы остались в кабинете втроем: я, добрый хозяин и дама,
Книг здесь не было, читать втихаря названия на папках с делами не представлялось возможным (я сидел между шкафами), оргтехника меня не интересовала, а на хозяина кабинета я смотреть избегал, не хотелось без нужды пересекаться взглядами с человеком, которому в самое ближайшее время мне предстоит беспардонно врать.
От нечего делать я стал смотреть на даму, но не нагло в упор, а искоса, как бы мимолетно. Это была молодая женщина, одетая не совсем по сезону: в черное кашемировое пальто, шляпку с бантиком и шарф. Шляпка, шарф и даже сумочка тоже были черными, что создавало впечатление, будто у дамы траур. Остроносые сапожки были забрызганы грязью, из чего я сделал вывод, что дама приехала откуда-то с окраины. По окраинам у нас сегодня гуляют влажные «фронты» и регулярно накрапывает. А в центре, говорят, специально кудесят: то ли из пушки облака разгоняют, то ли волхвов по разнарядке пригласили, но в любом случае нынче здесь сравнительно сухо и чисто, я тут только что бегал, а потом даже немного полежал на мостовой — и ничего, слегка помят, но не в грязи.
Лицо дамы показалось мне знакомым, но, хоть убейте, я не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах нам довелось с ней встречаться. Дама, кстати, тоже несколько раз обернулась в мою сторону — она сидела ко мне боком, и для нее это было не очень удобно, знаки внимания получались слишком очевидными, — но муки узнавания на ее угрюмом личике я что-то не заметил.
Да, наверное, показалось. Лицо вполне типичное, встречается часто, с такими девушками я мог общаться где угодно.
— Неужели не узнали? — хозяина кабинета почему-то огорчило равнодушие дамы к моей скромной персоне.
Дама молча покачала головой.
— Ну вот же он, вот! — хозяин выудил какое-то фото из вороха бумаг, лежавших на столе, и сделал изящный пас карандашом — очевидно, обвел там кого-то. — Не узнали?
— Тут их много, — мрачно изрекла дама, пожимая плечами. — И никого из них я не видела «живьем». Только на снимке. Я же вам уже говорила.
Интересная диспозиция! Это что за фото такое? Почему нас (в смысле — «их») на этом фото много? И как это фото, где нас много, оказалось в кабинете следователя?
— А вы что скажете, молодой человек? — обратился хозяин ко мне.
— Эмм… Как вас…
— Никита Сергеевич, — подсказал хозяин. — Очень легко запоминающееся ИО. Итак?
— Никита Сергеевич… Я, собственно, не совсем понимаю, о чем тут идет речь и что это за фото… Кстати, могу я на него взглянуть?
— Обойдетесь, — Никита Сергеевич нетерпеливо дернул
— Я вижу эту даму впервые.
— Вот как? А мне показалось, что вы пытались мучительно вспомнить, где и при каких обстоятельствах ее видели. Я ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — я невольно смутился от такой востроглазой прозорливости — непонятно, как он мог сделать вывод, практически не глядя в мою сторону. — Лицо дамы показалось мне знакомым. Но я совершенно ответственно заявляю, что до сего дня с ней ни разу не встречался. Если не верите, можете протестировать меня на «полиграфе».
— Обойдетесь, — Никита Сергеевич опять нетерпеливо дернул плечом. — Нет так нет… Инга, голубушка, может быть, все-таки снимете пальто?
Надо же, какой культурный и заботливый человек. Да, врать такому будет очень неприятно.
Дама, однако, заботу не оценила. Покачав головой, она пробормотала:
— Нет, спасибо, я лучше пойду. К вам человек пришел…
— Да ничего, человек никуда не денется, подождет. Он у нас джентльмен, так что ради дамы готов терпеть любые неудобства, — Никита Сергеевич свойски подмигнул мне. — Верно я говорю?
— Верно, — с готовностью кивнул я. — Мне теперь торопиться некуда.
— Так я пойду? — дама привстала и с какой-то непонятной настороженностью посмотрела на хозяина кабинета.
— Не спешите, — ласково попросил Никита Сергеевич. — Сейчас закончим, тогда и пойдете. Осталось недолго, так что, прошу вас, проявите немного терпения.
— Хорошо, — дама села и опять покосилась в мою сторону — на этот раз, как мне показалось, с неким подтекстом или даже предупреждением.
Этот последний взгляд неожиданно даже для меня самого подвиг меня на странный поступок.
— Ладно, вы общайтесь, а я пока прогуляюсь, — я непринужденно встал и направился к двери. — Не буду мешать.
— Далеко собрались? — Никита Сергеевич, не меняя выражения лица, зачем-то сунул руку в стол.
— Эмм… Как бы это при даме… А! Носик попудрить.
С этими словами я вежливо поклонился и попробовал открыть дверь. Нет, это был отнюдь не внезапный приступ сумасшествия, вызванный погоней и свежими переживаниями. Просто хозяин кабинета вел себя так свойски и непринужденно, что я подумал: а почему бы и нет? Если он такой душка и демократ… Выйду в туалет, а там посмотрим, по обстановке….
Дверь была заперта. Вот ведь странно! Только что из кабинета совершенно свободно вышли гончие, и после этого никто к ней не прикасался. Я покрутил в разные стороны бронзовую ручку — никакого эффекта.
— Александр, этот замок стоит больше, чем ваша зарплата, — Никита Сергеевич вынул руку из стола и приятно улыбнулся. — Так что попрошу без экспериментов, хорошо?
— То есть выйти…
— Нет-нет, выйти можно. Просто надо немного подождать, сейчас придут. Видите ли, у нас не принято гулять без сопровождающих. Кстати, важный вопрос: клаустрофобией не страдаете?