Блистательная Эллада
Шрифт:
3.
Никто в Писе не жалел о смерти Эномая. Все славили молодого царя, который по окончании траура женился на Гипподамии и зажил очень счастливо – не хуже, чем у себя на родине в Сипиле. Но дело этим не кончилось. Однажды Пелоп и Гипподамия отправились на прогулку. Миртил направил колесницу к берегу моря. Они были втроем, и ничего не мешало их откровенному разговору. – Я думаю, царь, – сказал возничий, – свершилось все, чего ты желал.
– Благодаря тебе, друг, – отвечал Пелоп, – я этого не забыл.
– Тогда, – промолвил Миртил, – ты должен исполнить мое желание.
– Разумеется, – с готовностью отозвался
– Мне ничего этого не нужно! – перебил Миртил.
– Понимаю, друг, – сказал Пелоп. – Если ты желаешь, я могу сделать тебя своим министром или дать другую должность…
– Я не интересуюсь политикой, – ответил Миртил.
– Так чего же ты хочешь? – удивился Пелоп.
– Ты обещал исполнить любое мое желание, – напомнил возничий, – так вот, я хочу получить в качестве награды твою жену Гипподамию!
При этих словах царица испуганно прижалась к мужу. Она ведь совсем не хотела становится женой возничего! Впрочем, Пелоп и сам не собирался ее уступать. Он очень рассердился.
– Никогда, – воскликнул он гневно, – никогда ты не получишь ее!
– Но ты обещал! – стоял на своем Миртил, – ты поклялся!
– Ты не имел права истолковывать мои слова таким образом! Это нечестно!
– А мне нет дела до чести! – разгневался в свою очередь Миртил. – Многие годы я безответно любил эту женщину! Хочешь ты того или нет, но она станет моей!
Он размахнулся и ударил Пелопа по лицу. Царь кубарем полетел с колесницы. Миртил схватил повод и хотел ускакать с Гипподамией, но та повисла у него на руках. Поводья натянулись, и лошади замедлили свой бег. Пелоп уже спешил на помощь жене. Он догнал похитителя, схватил его за шиворот и словно мешок с тряпьем бросил на землю. Колесница как раз выехала на обрывистый берег. Миртил покатился вниз и упал с высокой скалы на острые камни. Когда царь и царица спустились к нему, он уже умирал. Глаза его светились ненавистью, а последними словами стали проклятья. «Клятвопреступник! – прошептал он Пелопу. – Будь ты проклят! Никто из твоих потомков не узнает счастья! Жаль, я не увижу ваших мук!» Он тяжело вздохнул, вытянулся и замолк…
Вечером Гипподамия и Пелоп вернулись во дворец подавленные и испуганные. Миртила тихо похоронили (его смерть приписали несчастному случаю). Жизнь царской четы потекла по-старому, но в ней никогда уже не было прежней радости. Пелоп и Гипподамия знали, что отныне над их родом тяготеет тяжкое проклятие, и во всей вселенной нет силы, способной избавить от него ни их самих, ни их потомков…
Хрисипп
Царь Писатиды Пелоп был могущественным владыкой. Он правил долго и успел значительно расширить свои владения. Все его дети пользовались большим влиянием: дочери стали женами самых уважаемых граждан, а сыновья основали несколько новых городов. (Так дочь Пелопа Никиппа вышла замуж за царя Тиринфа Сфенела; его сын Питфей перебрался в Арголиду и основал здесь город Трезен). Благодаря своему богатству и поддержке детей Пелоп считался сильнейшим царем на всем полуострове. Как раз тогда по его имени полуостров и получил свое нынешнее название «Пелопоннес», что значит «Остров Пелопа», а до этого был известен как Пеласгиотида.
Многие завидовали Пелопу, и со стороны могло показаться, что царь счастлив. Однако это было не так! С того дня, когда
Вот какая жизнь была у Хрисиппа! Братья с ним не водились. Мачеха желала ему только зла. Приходилось ему самому выдумывать игры и играть в них одному. Когда он подрос, в Писе поселился фиванский царевич Лаий (сын Лабдака, внук Полидора, правнук Кадма), изгнанный из своей страны. Лаий был ровесником Атрею и Фиесту, но те не очень его жаловали – он ведь был безземельный бедняк и едва ли мог мечтать о своем собственном царстве. Что оставалось делать Лаию? Он считал, что в его положении поддержка могущественного писидийского царя очень даже не повредит. Чтобы заслужить любовь Пелопа он много времени проводил с Хрисиппом. Мальчик очень привязался к гостю, особенно после того, как тот обучил его управлению колесницей.
Как-то в Пису пришло известие, что тиринфский царь Сфенел организует большое состязание колесничих. Все желающие (а в их числе было немало царей и царевичей) могли принять в них участие и порадовать присутствующих своим искусством. Атрей и Фиест тотчас засобирались в путь. Они мечтали победить всех и взять первые призы. К тому же Сфенел не был им чужим – замужем за ним была их сестра Никиппа.
– Возьмите и меня с собой! – попросил Хрисипп.
– Вздор! – отвечали братья. – Ты и править как следует не умеешь. Только позориться с тобой!
Они уехали, а Хрисипп побежал к отцу и стал отпрашиваться на скачки. Пелопу не хотелось отпускать сына, однако Лаий поддержал мальчика и обещал присматривать за ним.
– Хорошо! – неохотно согласился царь. – Я доверюсь тебе, Лаий, но обещай не спускать с Хрисиппа глаз, а по окончании состязаний тотчас привези его обратно.
– Клянусь, – с улыбкой провозгласил Лаий. – Пусть на меня ополчатся все невзгоды, и я не найду счастья в своих детях, если, паче чаяния, я забудусь и не исполню обещания!
Клятва прозвучала очень торжественно, а ведь он хотел только пошутить! Пелоп успокоился и разрешил сыну отправиться в путь.
Скачки удались не славу! Все, кто прибыл на них из дальних концов Пелопоннеса не пожалели о затраченном времени. Но вскоре все состязания были забыты, и причиной тому стала неожиданная перемена в судьбе Лаия. Услыхав, что царевич гостит у Сфенела, в Тиринф приехали послы из Фив. От них присутствующие узнали о гибели царского дома Амфиона и об избрании Лаия новым фиванским царем. Вот это да! Лаий, на которого до этого многие даже внимания не обращали, вмиг превратился в правителя сильного и богатого царства!