Блистательный рыцарь
Шрифт:
Я начал приближаться к барону.
Пан Стефан снова замахнулся, но его меч парировал граф Ламберт.
– ОСТАНОВИТЕСЬ! Оба! - крикнул граф Ламберт, - Собачья кровь! Вы оба себя
опозорили! Пан Конрад, я приказал тебе оставаться в строю! Черт побери, немедленно
туда вернитесь! Пан Стефан, ты обнажил оружие во время мирных переговоров, когда
запрещено атаковать!
– Мой господин, - сказал я, - Его сердце и дыхание остановились! Если я…
– Если его сердце остановилось,
к твоему лицу!
Я видел, что граф Ламберт готов был это сделать, а барон к этому времени, вероятно, уже был действительно мертв.
Я поднял свои рукавицы.
– Да, мой господин.
Когда я возвращался назад в строй, то услышал, что граф Лаберт устроил пану Стефану
такой разнос, которого я, вероятно, не слышал с тренировочного лагеря.
Возможно, мне просто стоило позволить вещам идти так, как они шли, но затем, возможно, пан Стефан списал бы смерть отца на мое "колдовство". Полагаю, что в любом
случае стоило попробовать. Но мне совершенно точно не стоило называть его "тупым Джоном".
Браные слова в одном языке часто не переводятся на другой язык, но именно эта конкретная
фраза являлась смертельным оскорблением и поводом для драки в польском языке.
– Тупой дурак! - сказал пан Мешко, когда я вернулся назад и сел верхом на Анну, -
Если дурные слова, сказанные человеком, застревают у него в горле и его убивают, то это
была бы вина барона Ярослава. Это выглядело бы как Провидение Господне! Но когда ты туда
ворвался, то всех смутил и заставил поменять свое мнение относительно того, что
на самом деле происходит. Эта несчастная кутерьма могла закончиться прямо там, но все еще
продолжается (Примечание: Буквально - bobbing afloat - "прыгает на поверхности воды", так говорят о поплавке). И это все еще может закончиться смертью пятидесяти хороших людей!
– Да, думаю я напортачил, - сказал я.
105
Переговоры продолжались еще в течение получаса, и мы не слышали того, что там
обсуждалось. Затем они начали делать определенные действия.
Граф Ламберт и пан Стефан повернулись к солнцу, подняли к нему свои правые руки и
пан Стефан поклялся в верности графу Ламберту.
Граф Ламберт и его бароны вернулись к нам, и он обратился ко всем, кто стоял в строю.
– Вопрос закрыт! Барон Ярослав мертв! Барон Стефан поклялся мне и будет
мне подчиняться, как это сегодня сделали все вы! Спасибо за то, что вы выполнили свой долг
и теперь можете разойтись по домам! Многих из вас я увижу в течение недели на Великой
Охоте, а всем, кого не увижу,
И мы уехали, и скоро на поле не осталось никого, кроме мертвого барона и его сына, барона Стефана, стоящего над телом своего отца.
Все случилось настолько хорошо, насколько это можно было ожидать. Иметь в качестве
соседа Стефана, вместо его отца, было не слишком хорошим улучшением, но граф Ламберт
не собирался сильно вмешиваться в право наследования. Его собственная высокая позиция
была основана на этом же самом праве.
106
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Рыцари и помещики разбились на группы, и мы отправились в различных направлениях
по домам. К концу дня остался я, пан Владимир и пан Мешко. Когда мы проезжали мимо
усадьбы пана Мешко, пани Ричеза пригласила нас заехать, но оставалось еще достаточно
времени, чтобы попытаться добраться до Трех Стен до заката.
Когда мы подъехали к воротам, оркестр стоял на балконе и приветствовал наше
возвращение домой. Я бы не дал разрешение на такую растрату человеко-часов, так как, должно быль, они ждали нас там уже полдня, но, я должен признаться, что мне было это очень
приятно. Они играли мелодию из "Поиски утраченного ковчега".
За ужином я объявил о том, что произошло, о том, что барон Стефан теперь наш новый
сосед, а также о том, что Великая охота пройдет по плану.
Пан Мешко назначил меня "Местным егермейстером", решив использовать долину
у Трех Стен в качестве нашего места забоя также, как это было год назад. Только в этом году, местность для охоты охватывала не только мои земли, но также и земли пана Мешко, барона
Стефана и двух других рыцарей.
Как егермейстер я получал все шкуры волков и любых зубров, захваченных на землях
графа Ламберта.
Как местный егермейстер я получал все шкуры оленей, убитых на моей территории.
Как владелец земли, я получал одну пятую от одной второй полученного мяса.
Мои рабочие получат одну третью от одной четвертой мяса отведенного
для загонщиков. А так как я лично принимал участие в охоте, то имел право на долю в одной
четвертой от убитых зверей, которая делилась между всеми знатными людьми.
Сложно, но выгодно, особенно принимая во внимание набирающую силу моду носить
плащи из волчьей шкуры. Я уже продал по хорошей цене шестьсот волчьих шкур, которые
мы получили в прошлом году и с нетерпением ожидал получения в двадцать раз большего