Ближе к истине
Шрифт:
Оно, может, и обошлось бы после пятикаплевого омовения идеи, но 19 августа в «день ельцинско — боннэровских Торжеств, — как пишет Ка — кин, — «Краснодарские известия» действительно выпустили в свет первую подборку «Кубани литературной», где «центральное место (и здесь!) занял Анатолий Зн — кий». Который «прочувствованно сопоставил собственную повесть «Без покаяния» с повестью Солженицына «Один день Ивана Денисовича». А второй выпуск «оказался связан со статьей Виктора Лихва «Рыба гниет с головы». Тут Ка — кин не забыл вытащить на свет божий газетную перепалку между Лих — вым и Рудольфом Кушнаревым, который любит считать денежку в чужом кармане.
В общем, после двух выпусков «Кубани литературной» «Виктор Лих — ов, придя
Но и это еще не беда. Пришло время готовить третий выпуск «Кубани литературной». На этот раз собрались в кабинете ответственного секретаря писательской организации с участием, конечно, Ка — кина.
«Внимал словам новомученика и я, — пишет он об этом событии, — в глубине души ощущая себя в этом кругу еще жизнедействующих поэтов и прозаиков не столько писателем, сколько редактором едва теплящегося издания, не столько критиком, сколько рецензентом, не столько литератором, сколько грешным читателем». И вот тут и осенила «грешного читателя» главная великодушно — крамольная мысль: «Вы не виновны, — а бедны». И далее идет «научно» — туманное изложение «бедности», в коей и заключена, по замыслу автора, «беда» тех, кто должен быть «не общественным фаворитом, а бомбой и динамитом».
Добрался-таки некогда серенький, затертый портфелями мэтров кандидатишко наук и до тех, кто его выпестовал и возвел на вершины творческого Олимпа. А что? Пора и отблагодарить. А чтоб не показалась кому-нибудь эта его благодарность черной неблагодарностью, он ссылается на самого Пушкина: «Пушкин, кстати, никогда не остерегался превращений и, по мере надобности, являл собой то пророка, то древо яда».
Интересный, не отличающийся особой скромностью отсыл, посредством которого автор пытается оправдать свою двойственность. Информация к размышлению. Но не станем углубляться в размышления, поскольку в части пророчества автор не тянет на Пушкина. Даже на Винтовкина. А в части яда — он Ка — кин. И этим все сказано. Возьмем то, что лежит на поверхности — превращение.
Этим отсылом — оправданием автор фактически признал свое новое амплуа — перевертыша. И не в порядке декларации, а практически. Но…
Разгоним эстрадно — стилистический туман и попытаемся все же добраться хотя бы до контуров означенной бедности «целителей духа», научно зашифрованной автором. Оказывается, зря они (писатели. — В. Р.) стремятся помочь людям жить»… (Идея мощная по своей отвратительности, но беда в том, что автор слямзил ее у «великого» реформатора нашего времени Егора Гайдара). Далее. Они «мученически корректируют заявленные ранее идеи — характеры эрзац — людей», они «усматривают угрозу своему дальнейшему цеховому существованию и в комфортных приемных новых повелителей дискомфортно бьются за выборочное переиздание своих наиболее «прозорливых» сочинений», они, «уверовав в «титл» «инженера человеческих душ», в недавнем прошлом исповедывая равенство и братство, духовность и нравственность… незадачливо ретушируют ужасающую картину корпоративно — демократического свинства и разложения», (!) «пожимая те же руки, которые затягивают на народной шее русофобскую удавку и приводя т в исполнение смертный приговор, вынесенный русскому народу закордонным демкагалом». (!!!)
Страшное обвинение! После которого нет — нет и глянешь на свою руку с гадливостью и невольно начинаешь перебирать в уме, кому ответил на рукопожатие из этих, «которые затягивают на народной шее русофобскую удавку». И думается, как же теперь быть? Кому-то подавать руку, кому-то не подавать? А что вы делаете в этом случае, Виталий Алексеевич?..
И, наконец, бедность заключается в том, «что с возрастанием общественного протеста отчаянно порываются протестовать и сами». А надо просто «отказаться от выполнения
величайшая миссия. Как, впрочем, и каждого из нас в горемычном Отечестве нашем».
Такая вот «беда»! В такие вот обобщения переросло обыкновенное недовольство приемом писателей в кабинете редактора «Краснодарских известий».
Эта статья Ка — кина и некоторое оживление вокруг нее с легким опенком беспокойства с Этой стороны и явным злорадством с Той ставит перед общественностью законный вопрос: в чем дело? Чего хотели устроители встречи в кабинете См — хи? Лишний раз столкнуть лбами писателей? Да нет, вроде. Хотя именно это и произошло. Скорее всего, руководствуясь благими намерениями, они хотели просто поддержать немного писателей в трудное время. И слава Богу! Ну а то что возникла перепалка — ничего страшного: творческий народ — эмоциональный народ. И потом, нынче ни одно доброе дело… И так далее.
Общественность может также спросить: так чего же надо этим писателям? Да ничего особенного. Им действительно хочется иметь печатную площадь для выхода на читателя. И то, что «Краснодарские известия», то бишь, Самойленко, пошли навстречу, — это лучше, чем ничего. Как говорится, и на том спасибо.
Тут, правда, невольно приходит в голову вторая часть реплики неугасимого нашего юмориста Ивана Ва — вы: «…и призываете к служению под новыми знаменами».
На что Анатолий Зн — кий отреагировал такими словами: «Иван, тебе предлагают альтернативу выхода из творческого тупика, хотят, чтобы ты хоть где-нибудь печатался…»
И Иван, и Анатолий правы, каждый по — своему. Действительно, без публикаций писатель — не писатель. Но с другой стороны — смотря что будет публиковаться. Ведь последнее слово в отборе вещей опять, как в старые добрые времена, за редактором. А он на страже… Меня уже предупредили весьма именитые мастера, рекомендовавшие мой рассказ: «Как посмотрит редакция».
Но вернемся к «вине» и «бедам». (Или бедности? Ах, да! — вина и беда в бедности).
У меня к вам, Виталий Алексеевич, несколько вопросов. На которые я сам и попытаюсь ответить.
Что было бы, если б в первом выпуске «Кубани литературной» центральное место заняли бы вы? Понимаю, вопрос мелочный. Но из мелочей и состоит наша жизнь. Ответ: мне кажется, «Блуд творчества» в журнале, а тем
более, в более грубой форме просто «Блуд», в «Кубанском курьере» не появился бы. Он состоял бы из двух последних глав.
Вопрос второй: что именно вызвало ваш «праведный» гнев? То, что обезжурналенные вами писатели «пошли на поклон» в «Краснодарские известия»? Или то, что их там приняли как жизнедействующих? А вам, судя по ядовитому подтексту этого вашего словца, хотелось бы, чтоб они поскорее стали нежизнедействующими? Ответ: вас взбесило и то, и другое. Вам бы хотелось (да вы, собственно, этого и добились) держать наших писателей в черном теле. Чтоб они ходили вокруг вас кругами, а вы похехекивали и куражились. Что вы и делаете. Вы буквально отвадили всех. Кроме тех, конечно, кто чем-нибудь сильно потрафил вам, кто может навалиться, наступить на горло, взять за грудки, обложить трехэтажным. Или тех, чьи имена поддерживают престиж вашего журнала. И печатаете вы кого угодно, только не кубанских писателей. Вам выговаривал уже и Василий Белов, а с вас как с гуся вода.
Вопрос третий: как отказаться от выполнения ролей и стать обыкновенным русским человеком? Когда «вся жизнь — театр, а мы в ней актеры»? К примеру — вы. Доктор филологических наук, профессор, редактор журнала «Кубань», член Союза писателей, член Правления Союза писателей, член бюро Краснодарской писательской организации и т. д. и т. п. Во сколько! (И я, наверно, не все еще знаю). Откажитесь от этих ролей, станьте обыкновенным русским человеком, возьмите на себя эту «величайшую миссию», как вы пишете. Покажите пример.