Ближе к истине
Шрифт:
Девушка погибла в боях за Аджи — Мушкай. Ее похоронили сразу после боя…
А вот немногословный, но яркий очерк о Василии Головане из станицы Раевской, что под Новороссийском. В момент, когда невозможно было голову поднять, когда исход боя мог бы решиться в пользу немцев, он выметнулся на бруствер и увлек товарищей в атаку. Миг! Но какой! Именно этот миг и нужен был, чтоб победить именно в этом бою. Именно этот миг в сложении с другими такими мгновениями принес большую Победу над фашизмом. Он этот миг почувствовал, он этому мигу отдал жизнь.
И что
Покойный писатель Павел Кузьмич Иншаков написал о братьях Игнатовых (Евгений и Гений). Сыновьях известного кубанского писателя, тоже покойного, Петра Карповича Игнатова. Партизанского батьки.
Отец и сыновья выполняли задание командования партизанского отряда, действовавшего в горах. Надо было пустить под откос вражеский эшелон с боеприпасами, который должен был проследовать в Новороссийск. Но, как это бывает в боевой обстановке, случилось непредвиденное — неожиданно появился другой поезд, мчащийся на всех парах. Уходить поздно. И партизаны продолжали свою работу. В последний момент буквально выкатились из-под колес. Но было поздно. Прогремел взрыв страшной силы. Поезд пошел под откос. Братья погибли.
Обоим было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.
Виктор Данильченко. Погиб смертью храбрых в бою за село Онега. В мае 1944 года. Двадцати лет от роду.
«В центре станицы Александровской Каневского района, — пишет Н. Жуган, — стоит обелиск воинам — станичникам, не вернувшимся с войны. А рядом отдельный памятник пареньку из хутора Многопольский — Виктору Данильченко.
Поставили памятник рабочие совхоза и ребята из восьмилетней школы № 16, где учился Виктор.
Данильченко заменил, — пишет автор, — тяжело раненного командира роты, хотя сам был ранен в плечо, и повел бойцов в атаку, в результате чего 30 фашистов были убиты и 200 пленены. Ворвался в Онегу, где был ранен вторично — семь пулевых ран.
От этих ран и скончался 2 мая…»
Алексей Лозуненко из станицы Михайловской Гулькеичского района погиб смертью храбрых, не дожив одного месяца до своего двадцатилетия. О нем пишет в своем очерке Н. Сошников.
Парнишка отличился при форсировании Днепра. Группой разведчиков они скрытно перебрались на вражеский берег и обеспечили переправу наших войск и техники в район важного стратегического плацдарма возле села Пекари.
Георгий Москаленко родом из села Пискуновского Отрадненского района получил Героя в боях за Севастополь.
«В 1942 году, — пишет С. Филиппов, — фашисты, чтобы овладеть Севастополем, в трех с лишним десятках километрах от города, на одном из склонов Мекензиевых гор, установили дальнобойную 800–миллиметровую пушку «Дора» и стали обстреливать город.
Страшные разрушения чинила эта громада.
Перед ВВС Черноморского флота была поставлена задача; обнаружить «Дору» и уничтожить.
Долгое время не удавалась эта операция. Пока не поручили это дело самому «глазастому»,
Пренебрегая опасностью, лавируя между разрывами зенитных снарядов на низкой высоте, он стал облетать местность на бреющем полете. В одном месте вражеская артиллерия буквально взорвалась огненным смерчем. «Значит, где-то здесь, — отметил про себя Москаленко, — раз немцы нервничают». Тут и обнаружил цель. Внизу сверкнул лучик солнца, отраженный от металла. Москаленко спустился еще ниже и вдруг отчетливо увидел маскировочную сеть и черное жерло огромного орудия. «Дора» была уничтожена. Севастополь вздохнул облегченно.
Мартирос Нагульян. Сын армянского народа.
Из наградного листа: «6 апреля 1945 года при выполнении боевого задания парой при плохих метеоусловиях на высоте 20–30 метров, нанеся мощный удар по противнику, с прямого попадания вражеского снаряда погиб смертью храбрых».
«Ждали прославленного летчика Нагульяна в родной семье — пишет В. Саакова. — И он вернулся. Вернулся названной его именем улицей в селе с красивым названием Черешня».
Можно рассказывать и рассказывать про подвиги Героев. Но лучше пусть каждый, кому дорога память о славных защитниках, погибших в юношеском возрасте или во цвете лет, возьмет книгу и прочтет ее сам. А потом Даст прочитать своим детям, внукам.
Как знать, может, это заронит в душу малыша огонек, из которого возгорится потом вечный огонь Памяти.
Не все блестяще в книге. Будущим переиздателям пожелал бы обратить внимание на скороспелость и порой невысокое литературное качество некоторых очерков. Ведь книга о Героях! Тут уж надо было выложиться, как говорится. Словом, труд предстоит еще большой. Но памятник уже заложен.
ЧЕРЕЗ ВЕКА И ГОРЫ БЫТИЯ
(О новой книге Ивана Вараввы «Казачий кобзарь»)
Конец двадцатого века. Россия в демократических руинах. Разор страны гак велик, что народ в шоке. Куда там ему до лирических вирш, до поэта Ивана Вараввы, который только что выпустил книгу на спонсорские деньги. (Слово-то какое-то… забугорное).
Русский, народный, лирический, казачий поэт. Благодарение Богу! издал по сути сборник избранных произведений. В наше-то гиблое время! И радуется, как дитя. Даже «заморился» радоваться, говорит, поглаживая книгу большой своей шершавой рукой.
Книга действительно получилась хорошая. И солидная — 545 страниц; и красивая, и в твердой обложке; и на хорошей бумаге. Любо — дорого смотреть! Только кому она нужна сейчас? Кому нужны стихи? Когда думки о хлебе насущном. Когда боль от разора великой державы. Когда черной тучей надвигается НАТО на Восток. Для защиты продажных наших правителей, на страх народа, если вздумает трепыхаться против «демократических» воителей, оседлавших Троянского коня.
Я с надеждой думаю о тех немногих, кто откроет в наши дни этот белого цвета томик стихов и прочтет хотя бы «Маше»: