Ближние и дальние. Повесть с элементами романа
Шрифт:
А теперь скажем о том, о чём ранее недосказали – под сердцем Февронии новая жизнь зарождалась. Тогда, две недели назад, её потому и отпустили почти сразу. (В тридцать седьмом, наверное, сей аргумент не «помог бы»). В тот вечер хотели Вере рассказать – она так хотела братика или сестрёнку – а лучше всех сразу. Получается, хорошо, что сказать не успели…
Тогда в ночь ареста Феврония всё пережила, а теперь от пережитого потрясения… младенца потеряла.
Значит, на старшей «сестре» ещё одна смерть – смерть младенца невинного!…
Приехала скорая помощь – Февронию срочно в больницу
Жила Любовь Васильевна здесь недавно – но про Новомучеников Неявленных, про чудом от смерти спасённых детей батюшки и дьякона знала – и относилась к ним с большим уважением. А светлые душою Супруги стали для неё как дети…
Среди дежуривших была и та Сестра Милосердия Елизавета Федотовна – к ней больше подходит «Сестра Милосердия» – которая тогда, девять лет назад, чудом под пулями уцелевших Петра и Февронию вместе с хирургами из лап смерти вырывала…
Сражаться со смертью пришлось и ныне – осложнения какие-то начались. Прочитав шёпотом молитву, – не «молча», как в окаянном тридцать седьмом, приступили целители к своему делу – делу спасения. Борьба со смертью продолжалась всю ночь…
Пётр не уходил, в больничном садике, – дело было летом – «приговора» ожидая. Пусть только жива останется – они будут Веру воспитывать, усыновят сироту, только бы осталась живою! Кажется, никогда ещё не находил Пётр столь «пронзительных слов» для молитвы! …
Под утро усталость буквально свалила его – присев на скамейке у входа, забылся он на несколько минут – и вдруг… то ли сон это был – то ли было видение…
Распахнулись двери больничные – и вышли словно по воздуху Супруги в одеяниях Княжеских. Выросший в семье дьякона, узнал Пётр Благоверных Князей Муромских. Смотрели они с любовью – и от взгляда их боль раны кровоточащей стихала.
«Не умрёт супруга твоя – вам ещё троих поднять на ноги надо», – произнесла Княгиня.
А после словно свет погас… а когда мрак рассеялся, увидел себя Пётр на цветущем лугу рядом с лесом. И шёл ему навстречу Светлый Старец в монашеском облачении – Пётр, конечно, не мог не узнать Преподобного Сергия. А рядом с Преподобным шёл светлый мальчик, за руку Старца держась. «Это – сын твой», произнёс Святой Сергий. А потом появилась Высокая Красивая Женщина в белом одеянии с удивительными, источающими любовь очами – её Пётр не знал. На руках несла она девочку с небесно-синими глазами. «Это – дочь твоя» – тихо произнесла женщина в белом…
Ринулся Пётр вперёд, чтобы приблизиться – да ноги словно к земле приросли; хотел что-то сказать, спросить – да словно к нёбу прирос язык. Наконец, сумел лишь прошептать: «Кто ты»?! … «Елизавета Фёдоровна» – так же тихо произнесла женщина в белом…
Вдруг всё погрузилось во мрак – пред глазами возникла страшная, ужасающая картина. Тёмный лес, зияющая чернотой глубокая яма, сборище омерзительных существ, выкрикивающих «грязные», богохульные слова и в яму кого-то толкающих… Взрыв … Потом всё стихло – и отовсюду, разрывая зловещий мрак, полился золотой свет – нездешний – такой только на иконах бывает – и послышались звуки Херувимской Песни…
Пётр очнулся. Уже начинало светать. Он побежал в больничный корпус – но лишь приблизился к крыльцу – как дверь отворилась – и вышла Сестра Милосердия Елизавета Федотовна.
«Жива! Жива»! – только и сумела произнести сильно
Елизавета Федотовна рассказала, что несколько минут назад пришла в себя Феврония – глаза открыла и вдруг села на кровати и глаза устремила на дверь. Словно видела кого-то, никому больше незримого.
Петру на несколько минут разрешили к супруге войти. Недавно бывшая на волосок от смерти, Феврония сидела на кровати. Она рассказала Петру, что увидела их Покровителей Святых – Князей Благоверных Петра и Февронию, а рядом Преподобного Сергия и небывалой красоты Женщину в одеянии белом. «Вам с супругом троих на ноги поднимать», – услышала Феврония из уст Благоверной Княгини, в честь которой имя при Крещении получила. Видение исчезло – а Феврония почувствовала, как тело теплотой наливается, почувствовала, что встать на ноги может, хотя несколько минут назад за жизнь её опасались. Елизавет Федотовна «собеседников» не видела, слов Княгини не слышала – она лишь увидела, как на ноги встала всю ночь без сознания пролежавшая Феврония. Потрясённая увиденным, побежала Петра обрадовать. Всё, в ту ночь произошедшее, кажется, ни у кого всё ещё в голове не укладывалось…
Сестра Милосердия и супруг её Николай Егорович – ветеран, танкист, а ныне водитель скорой помощи никогда богоборцами не были. (Кстати, он тогда дежурил и Февронию в больницу вёз).
А после той ночи они с супругой постоянно в храм ходить стали – и обвенчались в Храме Преображения, что в Богородском, который много лет назад рабочие от разорения спасли…
Феврония сразу же о племяннице спросила и хотела даже домой уйти – раз всё обошлось – но и супруг, и Елизавета Федотовна настояли, чтобы до конца выздоровела сначала, а вечером Пётр вместе с Верой придёт… Через три дня была Феврония дома…
В тот вечер, когда по вине старшей «сестры» Феврония в больницу попала, Верочка скоро проснулась. Узнав от Любови Васильевны, что тётя в больнице, (о потерянном младенце девочке, конечно, не сказали – пришлось сказать про неожиданное обострение аппендикса) хотела сама сразу в больницу бежать. Еле уговорила соседка, которую Вера бабушкой называла, подождать до утра. А утром или дядя Петя вернётся, или вместе к тёте пойдут – больница была недалеко. А потом Любовь Васильевна с Верой молиться за тётю Фиру стали – своим словами – от сердца.
Глаз не смыкали почти до утра. Когда же всё-таки свалил Верочку сон, увидела она себя перед высоким Храмом солнечного света – словно золото, сиявшим. Хотела войти – да дверь слишком тяжёлой оказалась. И вдруг распахнулась дверь – и вышли из неё, словно земли не касаясь, три красивые девочки с удивительными карими глазами и каштановыми волосами. За ними шла женщина с такими же глазами карими, с такими же волосами каштановыми. (Наверное, все поняли – этих Святых и в годы безбожной власти знали). Смотрели они с любовью и состраданием. А потом подошла к Вере Старшая, обняла и сказала: «Не плачь. Твоя тётя скоро вернётся. Тётя и дядя тебя любят. А ещё – будут у тебя брат и сестра»…
Вера проснулась – за окном брезжил рассвет. У стола, положив голову на руки, спала Любовь Васильевна.
На цыпочках, чтобы не разбудить, вышла Вера за дверь – в ту ночь уснули, не раздеваясь, – а потом вышла на улицу и в больницу побежала.
Все чувства, все помыслы были поглощены во сне увиденным. Вспоминались слова Святой Отроковицы-Мученицы – от них в душе надежда теплилась. Пели птицы, на ясном небе играло лучами только что взошедшее солнце. День обещал быть ясным, как это лазурное небо…