Ближние подступы
Шрифт:
Но вот наконец через двадцать лет один удачливый корреспондент из ФРГ получает разрешение отправиться в Ржев. Он представляет издающуюся в Гамбурге газету под названием "Die Welt" ("Мир" в значении свет, вселенная). Выходит, для всего мира подробный очерк о поездке во Ржев, с фотографиями, представляет насущный, или, вероятнее, сенсационный, интерес.
"Поездка во Ржев" ("Die Welt", Гамбург, 4 декабря 1965 года):
"Пахнет жареной картошкой. На вокзале в Ржеве меня встречает Сергей Иванович, ветеран и инвалид Великой Отечественной войны. Пожатие его руки похоже <173> на тиски. Это та самая рука, которая
В начале 1943 года, когда, как говорили, Гитлер должен был быть во Ржеве, Сергей Иванович добровольно стал командиром особого отряда.
А теперь ветеран Ржева заказал для своего немецкого гостя комнату в гостинице и столик в столовой № 10. Он приглашает меня на обильный, феодальный ужин".
Принимавший гостя бывший партизан, а тогда уже редактор городской газеты Сергей Иванович Б. своей рукой народного мстителя, предназначенной осуществить казнь тирана, разливает армянский коньяк.
"Город Ржев старше Мюнхена или Москвы… — пишет в очерке корреспондент, — 150 лет тому назад не дошел до Ржева Наполеон. Город на Волге был защищен огненными рубежами. Но то, что упустила война тогда, было с лихвой наверстано…
Маленькому городу в сердце России судьбой было дано стать стратегически важным. Армии двух больших народов насмерть бились за узловой железнодорожный пункт между Москвой, Вязьмой и Новгородом. В боях под Ржевом погибло… столько немецких солдат, сколько, например, жителей в Котбусе или Ингольштадте".
Едет сюда корреспондент противника. Этот старорусский город для немцев не чужая земля.
Корреспондент старается лояльно и рассудочно членить все, что фиксирует глаз, слышит ухо, — этот мир жизни, осиливший "непобедимую" германскую армию. "Миру" важен каждый штрих, каждая деталь. Его корреспондент попал туда, где самая толща народной русской жизни. Но может ли он проникнуть в нее?
Еще полно экзотики. Тяжелые самосвалы и крестьянские телеги. "По улицам еще ездят лохматые лошади. Некоторые из них даже запряжены в бензобак с надписью: "Осторожно! Огнеопасно!" Около дорожных знаков для автоводителей висят знаки для конного транспорта. Можно встретить и быков, запряженных в повозки".
"Здесь писал свою "Грозу" и "Бесприданницу" Александр Островский… В прошлом веке жизнь Ржева определяли несколько богатых купеческих семей… Здесь царила строгая патриархальная система. Простые люди <174> низко склонялись, когда мимо проходил богач. Остатки этого ощутимы и сейчас: в поезде во Ржев один старый крестьянин смиренно спросил меня, разрешу ли я ему пройти мимо меня".
Это одна из редких в очерке попыток осмысления увиденною. Но не поддается она заезжему человеку. Невдомек ему, что тот "старый крестьянин" с благодушной предосторожностью подвыпившего одолен был сомнением, справится ли он с препятствием в виде ненашенских высунутых в проход ног, перешагнет их или подавит. А что "смиренно" — так то проявление народной вежливости, иной раз и от лукавого. И покладистость та обманчива и имеет выворотную сторону. Это невозможно чужому понять, что просто слегка винился выпивший человек, хоть перед встречным-поперечным, тем паче не нашим, да хоть перед миром. Так и угодил миру на обозрение.
"Упитанные официантки", невиданной консистенции суп, который едят в одной с ним столовой пять девушек и два милиционера ("…жидкость с капустой, мясом и сметаной, сдобренная сверх того жиром"), детсады, "три немецкие
Неубранные кое-где поля. Раскисшие дороги. Десятилетний план строительства. Ухабистые мостовые. Крупные предприятия. Женщины, работающие на строительстве <175> улиц. Новые вокзалы. Петушок — излюбленная игра в карты. Приветливость. Клуб. Самосвалы. И опять лохматые лошади.
Когда все окончательно смешалось, тут позарез нужен бы Гоголь, единственно кто мог своим художественным гением воссоздать небывальщину русской жизни. Но он уже упомянут корреспондентом, почерпнувшим кое-что в музее: "Гоголь в конце своего творческого периода тоже прибыл в Ржев. Нигде не найдешь такой подлинной России, как здесь, в верхнем течении Волги, в бывшей Тверской губернии".
Отчет о поездке справедливо завершается так: "Ржев с его историей является городом, в котором старая и новая Россия еще ощутима". Но это, пожалуй, и все. Ответы на вопросы не найдены. Ржев по-прежнему загадка для Запада.
4
— Взгляните на старинный герб Ржева — лев на красном поле. Это символ непреклонности в борьбе с иноземными захватчиками.
Гул истории слышится мне во Ржеве…
— Так-так, — кивает на мое признание директор ржевского музея Николай Михайлович Вишняков, замечательный знаток и собиратель истории своего края. — И неудивительно. Имеющий уши да слышит.
Николай Михайлович был одним из руководителей горисполкома, когда поднимали Ржев из руин. Но из ближних лет мы уходим с ним все дальше в глубь истории.
— Ржев — один из очагов староверческой мысли, — говорит он.
Я знала, что в давние времена сюда, на ржевские земли, в скиты уходили от преследований церковной и монаршей власти люди, которых ругательски называли раскольниками. Они же себя — "скитскими общежителями", неотступниками от истинной веры, старого обряда, не признавшими нововведений патриарха Никона — "Никона-еретика, адова пса, злейша и лютейша паче всех других еретик, иже быта под небесем".
Их сжигали как еретиков, заточали, забивали кнутами, изгоняли в необжитые места. Их мученичеством крепла и распространялась, по Руси старая вера. Не <176> уступали, не молились за царя, что значило бы возносить молитвы богу в поддержку царства антихристова, меченного орлом о двух, как только дьявол, главах.
Староверы сражались в рядах пугачевцев, с тех пор оружия в руки не брали, не сражались с властью, не бунтовали и не давали повода Истории приметить их, "пассивных", на поверхности. Ушли в себя, в свой духовный мир.