Ближний бой
Шрифт:
Он прошёл за Татьяной.
А может, Сопила не в Турции, а где-нибудь поближе?
– спокойно поинтересовался он.
– Например, в Подмосковье, на тихой дачке?
Татьяна, упав на диван, затрясла головой.
Я ничего не знаю, ничего... Он обокрал меня, бросил... ублюдок...
Слёзы потоком текли из её глаз. Она размазывала их по лицу, смывая косметику.
Олег прошёлся по комнате. На бумажке - телефон человека, который мог сдать Сопиле дачу. Такое везение бывает только раз в жизни...
Он постарался умерить волнение, взять себя в руки. Возможно, бумажка ничего не значит, телефон на ней - ложный след. Да и Татьяна, судя по
Так хотел Сопила снять дачу в Подмосковье, или нет?
– ещё раз, для верности, повторил он вопрос, пристально глядя Татьяне в глаза.
Она покачала головой.
Мне он ничего такого не говорил...
"Если Сопила и правда решил смыться, то и не стал бы говорить", - подумал Олег.
Ладно, я пошёл, - он шагнул к двери.
– Передавай привет Кисе.
В каком-то тёмном переулке, заросшем деревьями, он нашёл канализационный сток. Сдвинул в сторону решётку и швырнул туда пистолет, предварительно стерев с него отпечатки пальцев. Таскаться с оружием по городу - лишний риск. Менты стоят на каждом углу, обыскивают всех, чья рожа им не понравится.
Купив в метро телефонный жетон, Беляев позвонил из автомата по номеру, указанному в объявлении.
Дача уже три недели как сдана, - отозвался на том конце стариковский голос.
– Вы опоздали, молодой человек.
Олег даже вспотел. Три недели! Это вполне мог быть Сопила!
Где находится дача? Я хочу её посмотреть. Может, я заплачу больше...
Говорю вам, вы опоздали. Дача сдана.
Трубку повесили.
В квартиру Николая Петровича Олег вернулся поздно, но там ещё не спали. Лена смотрела телевизор, хозяин, покуривая, возился на кухне с обувью.
Олег подсел к нему.
Николай Петрович, тут такое дело...
– начал он.
Сапожник снял очки и повернулся к нему.
Хочу проведать одного человека, пока я в Москве, - объяснил Беляев.
– Но адреса его не знаю, только телефон. Как можно узнать адрес, если известен телефон?
Соседка, наверно, может узнать, она работает на телефонном узле, - ответил Николай Петрович.
– Она как раз завтра за обувью ко мне должна зайти.
"Как удачно, - подумал Олег.
– Это хороший знак!"
Вы уж попросите её. Для меня это важно.
На кухне появилась Лена, зажгла газовую конфорку.
Значит, ты не уезжаешь завтра?
– спросила она, и Олегу почудилась радость в её голосе.
Нет пока, - ответил он.
– Пожалуй, задержусь тут ненадолго.
Глава 8
Закончив игру, Геннадий Штруп покинул теннисную площадку и направился к зданию раздевалки. Толпа зрителей восторженно зааплодировала, когда он проходил мимо. У кромки площадки стояли в основном представительницы слабого пола, наблюдавшие не столько за игрой, сколько за самим Геной, любуясь его высокой спортивной фигурой и красивым лицом, обрамлённым копной белокурых волос. Штруп раздавал кивки и скромно улыбался. День выдался жарким, солнце пекло. Гена вытер рукой вспотевший лоб. В холле раздевалки, прежде чем зайти под душ, он с удовольствием выпил баночку прохладного пива.
Юношеский спортивно-оздоровительный лагерь "Сокол" был местом, где можно было приятно провести лето. Раскинувшиеся вокруг сосновые леса, Истринское водохранилище, чистый воздух, возможность бегать кроссы, заниматься боксом, карате и теннисом - всё это нравилось Геннадию. Ему было двадцать четыре года. Он проводил в "Соколе" уже третье лето, работая инструктором по боксу и теннису. С парнями, занимающимися в
Штруп никогда не был в Америке. Этот обаятельный молодой человек был опасным преступником. Это он на Профсоюзной улице одним выстрелом убил охранника обменного пункта, а потом расстрелял в упор двух человек из инкассаторской машины.
Гена вышел из душа в прекрасном настроении. На нём были лёгкая полосатая тенниска и шорты, которые, как он знал, ему очень шли, рекламируя его стройные загорелые ноги. В холле раздевалки дам было особенно много. Штруп знал, что все они ждут его, и не мог отказать себе в удовольствии несколько минут покрасоваться перед ними. Конечно, он ни с кем из них не заговаривал, только улыбался. Антонина Петровна - супруга начальника лагеря, женщина не первой молодости, с пышными формами и улыбкой, всегда появлявшейся при виде Геннадия, - сообщила, что его вызывают к телефону.
Он прошёл в соседнее здание, где находился телефонный аппарат, и через пять минут вышел оттуда, по-прежнему галантный и улыбающийся.
Завтра мне необходимо съездить в Москву, - сказал он Антонине Петровне.
– Оформите, пожалуйста, два дня за мой счёт.
Она покраснела, как девица, и повела плечиком.
Ну что вы, Гена, какие проблемы.
До обеда ещё оставалось время, и Штруп остановился у телевизора, выставленного прямо под открытым небом. Смотрел он, однако не на экран, а на Ирочку Новосильцеву - хорошенькую четырнадцатилетнюю девочку, которая никогда не упускала случая состроить Гене глазки. Вот и сейчас она вертелась перед ним, как будто напрашиваясь на разговор. Что и говорить, девочка очень хороша. Только что созревший прекрасный плод, невинно предлагающий себя попробовать. Что-то порочное чудилось Гене во взгляде её ясных голубых глаз. Не исключено, что она уже успела вкусить прелестей настоящей близости. Её взгляд обещал многое...
Гена представил её себе без маечки и шортиков. Получившийся образ вызвал на его лице широкую улыбку. Малышка ему невероятно нравилась. Он мысленно давал себе слово трахнуть её к концу лета, перед отъездом из лагеря. Но пока надо быть с ней осторожным. В подходящий момент он намекнёт ей кое о чём, и если она намёк поймёт, он найдёт укромное местечко и сделает дело нежно. Главное - никакого скандала. В его положении скандал ни к чему.
На другой день, в половине девятого утра, Штруп был уже на ногах. Он отлично выспался и был в превосходной форме. Погода стояла хорошая, солнце ярко сияло среди мохнатых верхушек сосен. Он плотно позавтракал, открыл двери гаража, уселся в свой "жигулёнок" шестой модели и включил зажигание. Гена во всём старался выглядеть неброско. Средства позволяли ему ездить на "Мерседесе", но он предпочитал этот серый "жигуль", который привлекал не больше внимания, чем клок газеты на асфальте.