Ближний бой
Шрифт:
Впереди, за деревьями, мелькнула белая фигурка. Поначалу Штруп не понял, кто это, но интуи тивно ринулся в ту сторону.
Испуганная Ирочка, оказавшись свидетелем схватки между парнями, бросилась бежать к лагерю. Заслышав позади себя хруст шагов и хриплое дыхание, она оглянулась, но было уже поздно. Штруп подскочил к Ирине, прижал к себе, приставив нож к ее горлу. Девушка панически завизжала. Бандит, не устояв на ногах, повалился с ней на землю.
— Перережу ей горло! — задыхаясь, крикнул он подбежавшему Олегу. — Отвали, слышь, чего те говорят? Лучше отвали по-хорошему!
Беляев остановился. Лезвие ножа
— Отпусти девочку, — приказал Олег.
— Давай поговорим, — прохрипел Штруп. — Сколько тебе нужно? Если я замочил твоего братана, то давай отмажусь. Сколько?
— Отпусти девочку, ты, гнида.
— Чего захотел, — бандит зловеще усмехнулся. — Она отправится на тот свет, если ты не свалишь отсюда…
Он разорвал на девушке блузку и провел лезвием по ее груди. На порезе, между пунцовых сосков, выступила кровь. Олег шагнул к нему.
— Еще шаг — и я выпущу из нее кишки! — звизгнул Штруп.
Беляев стремительно просчитал ситуацию. Он ног бы сейчас ногой дотянуться до руки, сжимающей нож, но Штруп держал лезвие так, что удар Олега только помог бы ему осуществить свой гнусный замысел. Ничего не оставалось, как прыгнуть вперед и попытаться перехватить нож руками.
— Гад, — прошептал он, бросаясь вперед. Штруп словно ждал этого момента. Пропустив момент удара ножом, нападавший ахнул. Лезвие вошло Олегу в бок. Спустя секунду бандит, оттолкнув девушку, рывком выдернул нож из кровоточащей раны соперника. Беляев пошатнулся, но блондина не выпустил.
Издав торжествующий вопль, Штруп вырвался и Ударил Олега ногой в голову. У раненого перед главами поплыли круги. Соперник, решив добить Беляева, подпрыгнул и нанес ему пяткой мощный удар в грудь.
Лицо Олега заливала кровь, но он стоял, не cделав ни шагу назад, и только нагибался, пытаясь встретить врага голыми руками.
Согнувшись после очередного аперкота в живот, Беляев все-таки рухнул на землю. Штруп, как в недавнем случае с деревенским мужиком, поставил ногу на голову поверженного соперника.
— Мафия бессмертна, знай, гаденыш, — сказал он, с силой вдавливая голову Беляева в землю.
И в этот миг тишину леса разорвал пронзительный крик:
— Убийца! Убийца!
«Девчонка! — вспомнил Штруп. — Она вернется в лагерь и поднимет шум, а у меня в шкафу три лимона баксов!»
Мысль о деньгах, которые могут пропасть из-за этой соплячки, обожгла его сознание. За ней! Нельзя терять ни секунды!
Он рванулся было на крик, но на мгновение замешкался, оглянувшись на распластанного Олега. У Штрупа не было уверенности, что он добил врага; парень скорее всего только ранен. Его надо бы прикончить контрольным ударом ножа (как назло, он его выронил на землю), но времени нет, девчонка может уйти, лагерь близко! В досаде сжав кулаки, убийца помчался сквозь заросли за беглянкой. На карте лежало три миллиона, тут уж не до какого-то раненого раздолбая.
Потеряв в сумерках девушку из виду, Штруп побежал к калитке. По его расчетам, он должен был оказаться там раньше беглянки. Так оно и вышло. Тяжело дыша и вытирая рукой пот, обильно выступивший на лице, бандит затаился в зарослях. Девчонка должна вот-вот появиться. Она и пикнуть не успеет, как его пальцы сомкнутся на ее шее.
Блондин ждал. Беглянка не появлялась. Тревога в душе убийцы росла с каждой минутой. Отсутствие пассии
Он не подозревал, что Ира видела, как он подбежал к калитке и скрылся в кустах. Кровь еще текла из порезов на груди и шее, девочке было больно и страшно. Заметив Штрупа, она попятилась и, временами оборачиваясь, побежала назад, в лес. Она знала, что через лес проходит дорога, по которой можно попасть в поселок. Но теперь беглянка боялась любого открытого места, чтобы не попасться на глаза бандиту.
Плача, она брела в темноте между деревьями. Из лоскутьев блузки она сделала себе тампон. Порезы начали понемногу зарубцовываться, но боль не утихала. Она возникала всякий раз, стоило Ире вздохнуть полной грудью или повернуть голову. Выбившись из сил, девушка села под какой-то сосной и дала волю слезам… Штруп наконец понял, что, сидя в кустах, он попусту теряет драгоценное время. Надо убираться из лагеря как можно быстрее, пока девчонка не на— делала шума.
Бандит вылез из кустов и вошел в калитку. На дорожках лагеря было безлюдно. Штруп взглянул на часы: половина одиннадцатого. Слава Богу, дискотека еще не кончилась, весь народ там. Он быстрым шагом прошел мимо столовой, пересек пустынную площадку с теннисными кортами и спустился по дорожке, освещенной скупым светом одинокого фонаря. Две минуты пробежки — и он у Домика обслуживающего персонала.
Тут же находились гаражи. Штруп выкатил «Москвич», который ему одолжили на неделю, затем поднялся к себе. Чемодан с вещами был приготовлен к отъезду заранее и дожидался его на кровати. В шкафу стояли кейсы. Гена открыл два из них и убедился, что доллары на месте. Он быстро вынес их из дома и запихнул под сиденье машины. Затем вернулся за чемоданом и третьим саквояжем. «Тяжелый, зараза», — подумал он, укладывая его вместе с вещами в багажник «Москвича».
Штруп знал, что Картавый когда-то интересовался золотыми монетами и царскими орденами. По заказу вора обчистили квартиру одного крупного коллекционера.
«Золото, особенно старинное, реализовать не так просто, тем более если оно краденое, — с неудовольствием подумал Штруп. — Ладно, что-нибудь придумаем».
Он сел за руль и покатил по дороге, ведущей к воротам, которые в этот поздний час были уже заперты. Штрупу не понадобился ключ, чтобы элементарно справиться со старым висячим замком. Он выехал за ворота, остановился, закрыл их за собой и повесил замок на место. Проехав метров пятьдесят, бандит свернул направо и миновал мост через мелкую безымянную речушку.
При свете луны вдали хорошо просматривалась прямая как стрела дорога. Ни единой машины, ни единой живой души не было вокруг. Штруп прибавил скорость.
Олег вздохнул и с трудом разлепил налившиеся свинцовой тяжестью ресницы. Голова раскалывалась. Несколько минут он силился разглядеть окружающее сквозь висевшую перед глазами красную пелену.
Беляев попробовал шевельнуться, и тотчас бок обожгла острая мучительная боль, отозвавшая ся в груди. Состояние Олега казалось плачевным. Вместе с болью вернулась память. Его пальцы, процарапав землю, сжались в кулак. Где эта паскуда?