Близкие и любимые
Шрифт:
— Надеюсь, теперь мы можем приступить к делу? — спросил с нетерпением доктор.
Странно, но если раньше подчеркнутое спокойствие доктора раздражало Джеда, то теперь он стал усматривать в нем свидетельство профессионализма и надежности. Лечащий врач не имеет права реагировать на панику пациентов и их родственников!
— С тобой все в порядке? — Джед смотрел на Эйми, которая трясущейся рукой торопливо поправляла у виска прядь белокурых волос.
Он всегда восхищался ее умением держать удар. И сейчас она
— Все нормально. Сам-то как?
— Я бы предпочел обойтись без иглы в губчатой кости таза, но ничего, справлюсь.
Ее губы сложились в некое подобие улыбки.
— По-прежнему не любишь уколы?
— Не волнуйся. Я выживу, — попытался отшутиться Джед, злясь на внезапно отказавшее остроумие.
— Прости, — видя его замешательство, произнесла Эйми.
— Следуйте за мной. Пора начинать.
Доктор вывел их из кабинета в прохладный больничный коридор и проводил в приемную, полную посетителей, таких же бледных и встревоженных, как Джед и Эйми. И надеющихся на чудо.
Все будет хорошо. Мы должны верить, — еле слышно пробормотала Эйми.
Всего несколько часов назад Джед находился на пике успеха. Владелец сиднейского ресторана с отменной репутацией, ведущий собственной еженедельной программы на национальном телевидении. А еще счастливый человек, получивший письмо от любимой женщины и помчавшийся к ней навстречу в надежде, что они помирятся и все будет как прежде.
В один миг все перевернулось. Теперь он отец умирающего ребенка, и, что ждет его впереди, предсказать невозможно.
— Эйми, меня восхищает твое самообладание. — Ему захотелось притронуться к ее щеке, ощутить нежность бархатной кожи. — Не волнуйся, все закончится благополучно. Я нисколько не сомневаюсь в этом. У Тоби ведь мои гены, а я здоров как бык. Все худшее уже позади. Донор, славу богу, нашелся. И теперь осталось только ждать. Поверь мне, все будет хорошо.
Было заметно, что Эйми неимоверными усилиями сдерживает слезы. Жалость к ней сдавила сердце Джеда.
— Да, непременно, - глухо отозвалась Эйми.
И благодарно посмотрела на Джеда, давая ему понять, как много от него зависит.
Пока Джед находился на процедуре, Эйми удалось улизнуть в палату Тоби. Тот спал. На цыпочках, чтобы не потревожить маленького страдальца, Эйми приблизилась к его кроватке. Острый запах дезинфицирующих растворов, столь характерный для больниц, неприятно раздражал ее обоняние, привыкшее к дурманящим ароматам кондитерской.
Она склонилась над своим драгоценным мальчиком, прислушалась к его дыханию. Темно-русые волосы спутались, густые длинные реснички оттеняли бледные щеки... Он выглядел таким крошечным, беспомощным и таким больным!
Тоби не был болезненным
И вот теперь он умирал, и от нее ничего не зависело. Как ужасно это сознавать!
Единственное, что она смогла сделать, — это переступить через собственные чувства и связаться с Джедом, чтобы заручиться его поддержкой. Теперь действительно оставалось только ждать. Однако нельзя не признать, что с тех пор, как приехал Джед, ей почему-то стало намного спокойнее. Как будто только одно его присутствие вселяло в нее силу и давало надежду на благополучный исход операции.
Тоби спал беспокойно. Эйми наклонилась к нему, нежно провела рукой по его личику и легонько поцеловала влажный лоб.
— Сыночек, любименький мой, выздоравливай побыстрее, пожалуйста. А я все-все для тебя сделаю, — прошептала она.
Мальчик засопел, повернулся на бочок, поуютнее укутался в одеяло и притих. Его болезненное личико просияло тихой улыбкой, и Эйми вдруг всей душой поверила в чудо, в то, что Джед обязательно подойдет как донор, лечение подействует, Тоби поправится и уже ничто их не разлучит.
Эйми расплакалась и, выйдя из палаты, отправилась к человеку, от которого сейчас зависела жизнь ее сына.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Тоби спит, — тихо произнесла Эйми, подойдя к Джеду.
За эти пять лет она научилась быть сильной и все свои проблемы решать самостоятельно. Почти постоянное присутствие рядом мужчины стало для нее настоящим испытанием. С одной стороны, появилось острое желание опереться на его плечо, поделиться хотя бы частью навалившихся забот и немного расслабиться, но, с другой стороны, ей стало страшно: к хорошему ведь быстро привыкаешь и, когда Джед уйдет, ей придется заново постигать горькую науку одиночества.
— Как он там? — Джед кивнул в сторону палаты Тоби.
— Ах, Тоби у меня соня, каких свет не видывал. Стоит ему вечером остаться одному, как он моментально засыпает.
— Ясно.
Оба замолчали. Эйми зачем-то полезла в сумочку. Ее тяготила близость Джеда, и она мучительно искала изящный способ расстаться. Главное, о чем ей нужно помнить: Джед приехал сюда по ее просьбе, и ей нужно быть благодарной ему за это. А ее собственные чувства не имеют ровным счетом никакого значения.