Близкие звезды
Шрифт:
– Патруль миротворческих сил передал. Несколько ранений различной степени тяжести. С кровопотерей. Сознания, разумеется, нет. Зато кроме травмы грудной клетки есть множественные переломы конечностей. Думали, не довезем.
С промежуточной базой связались – не берут. Остальных взяли, а этого сказали к вам везти… Голову еще посмотри. Ранение там поверхностное, но, видимо, он треснулся здорово. И зрачок с этой стороны на свет не реагирует…
– Хорошо. Спасибо. Паспортные данные есть?
– У меня нет, не до того было. Там
Врач попрощался и вышел. Кира краем уха прислушалась к регистратору, передававшему запрос о доставленном пациенте в СКБ. «Оранжерейниками» называли наемников, участвовавших в боевых действиях, и за соблюдением формальностей в отношении них строго следили. При первом же взгляде на пострадавшего оправдались самые худшие предположения. Кира посмотрела на герметизирующую пленку на грудной клетке, футляр регенератора, скрывавший правую ногу до паха, и временные повязки, пропитанные кровью:
– К черту диагностику, Дана! Завозите его прямо в операционную. И вызови мне доктора Кейси, он сегодня курирует нас от травматологии. Понадобится помощь. Оформи запрос в реанимацию. Может, на сей раз, они над нами сжалятся и помогут.
Дальше события разворачивались стремительно.
– Кира Владимировна, реанимация не берет, но обещает прислать консультанта. Доктор Кейси сейчас спустится.
– Хорошо.
Изметинская осмотрела рану на левом виске, от которой багровая борозда тянулась к углу глаза.
– Кира Владимировна, СКБ зарегистрировала сообщение. Это наемник, бежавший с Зоны-77.
– Еще данные есть?
– Сейчас… Имя – Рэджинальд Гардон. Двадцать один год. Банка органов не имеет.
– Что, собственно, и ожидалось, – пробормотала Кира. Изметинская зябко повела плечами, определяя, с чего начать.
– Дана, ты мне здесь нужна. Да не переодевайся уже! Включился реанимационный комплекс.
– Кира Владимировна! Давление не определяется…
– Вижу!
И в этот момент на счастье Изметинской и Гардона в операционную вошли Кейси и реаниматолог.
– Коллеги, кто-то из вас должен взять его к себе в палату и обеспечить хотя бы минимум наблюдения, иначе не оживет, – посоветовал врач реанимации на прощание. – К сожалению, наш шеф ваших неплатежеспособных пациентов недолюбливает. Схему лечения я расписал, посмотрите, что из перечня у вас есть… Больше ничем помочь не могу.
Изметинская и Кейси переглянулись.
– Зайду утром, – неуверенно произнес травматолог. – Если состояние не ухудшится, посмотрю, что можно будет сделать на базе вашего оперблока.
– Я возьму, – сказала Кира.
– У тебя же под завязку…
– Найду одно место. Инфекционный бокс пока свободен.
– Заведующая убьет тебя. Перепрофилирование без ее ведома! Кира…
– Впереди еще два выходных. Без мониторинга он до утра не доживет. Жалко мальчика, своих трудов и…
– Кира! Я как
Кира посмотрела на Гардона, наполовину погруженного в изотоническую биоактивную среду, опутанного сетью электродов и полупрозрачных трубок. «Аппаратное дыхание и кровообращение, – подумала она. – Выходные – псу под хвост».
Рэд находился без сознания четверо суток. На пятое утро он услышал мелодичный и печальный серебряный звон, увидел рассеянный белый свет и туманный силуэт женщины. Рэджинальд подумал, что умер, но звон трансформировался в голос, белый свет в лампу на потолке, и Гардон ощутил совершенно не потустороннюю боль при попытке вдохнуть поглубже. И только женский силуэт остался в центре меняющейся – по мере того как он приходил в себя – картины окружающего мира. Левый глаз по-прежнему видел только рассеянный свет.
– Доброе утро, – сказала ему Кира. Тогда они и познакомились.
Спустя месяц, Изметинская зашла к Гардону в палату и присела на край постели, не зная, как начать очень непростой разговор. Рэд сидел напротив в передвижном кресле.
– Рэджи, скажи мне, у тебя есть страховки, сбережения, ценные бумаги, недвижимость, которую можно заложить или продать?
– Зачем? Изметинская вздохнула.
– Тебе необходима операция на левом глазу по восстановлению зрения и серия пластических операций на бедре и коленном суставе. Если, конечно, ты хочешь смотреть на мир двумя глазами и ходить без костылей.
Рэд довольно долго молчал.
– Хочу, – сказал он наконец. – Мне нужен компьютер с выходом на банковскую сеть.
– Ничего не выйдет, – покачала головой Кира.
– Да нет же, – улыбнулся Рэд, – я не собираюсь грабить банк. Просто я вспомнил, что действительно могу снять деньги со счета.
– Такой компьютер здесь есть только в кабинете заведующей.
– Кира Владимировна!
– Ни за что!
– Помоги мне, Кира… – глухо проговорил Рэд.
В свое время отец сделал долгосрочный вклад на его имя. В семнадцать лет, порвав с прошлым, Рэджинальд героически пообещал себе забыть о деньгах лорда Эрлингтона навсегда. Но слово «инвалидность», произнесенное Кирой, не оставило былому юношескому максимализму никаких шансов, и в тот же вечер врач с пациентом незаконно проникли в кабинет заведующей.
– Я из-за тебя за решетку угожу, – шепотом сказала Изметинская.
– Я знаю, как оттуда сбегают…
– Ну уж нет.
Почему Кира поверила тогда Гардону? Она так и не смогла ответить себе на этот вопрос.
Ни до, ни после у нее не складывались столь доверительные отношения с пациентами, переходящие в многолетнюю дружбу. Перевод Рэджинальда в травматологию, совпавший с его днем рождения, они даже слегка отметили.
Джой собрал свои документы и ровно через пятнадцать минут появился на пороге гостевой каюты. Дэйв сидел за столом.