Близкий контакт
Шрифт:
Но ищущий обрящет. Ив конце концов — а конец этот давал начало войне — они обнаружили искомое. То самое поле боя, на котором можно было сразиться с применением самого современного арсенала, свежих тактических идей и первоклассной выучки войск.
После
— Инспектор Солк, сходите к распаковщикам, разберитесь, в чем дело, они несут какую-то чепуху, иначе их доклад не назвать. Кстати, скажите: кто контролировал доставку аппаратуры с базового склада?
— Лично я, колон.
— И что?
— Простите, не понял вопроса.
— Не заметили тогда какого-то нарушения — в упаковке или в месте хранения?
— Никак нет, колон.
— Хорошо, выполняйте. Пройдите здесь лесом, сбережете минут десять, не меньше. Мимо той гари — и все время прямо.
— Слушаюсь.
— На всякий случай оружие держите наготове. Мало ли…
— Так точно. Держать оружие наготове. Вам не кажется, колон, что ветер усилился?
— Ну а нам-то что? Мы ведь не с ветром воюем.
— Прошу извинения.
— Поспешите, Солк.
До
В достижение счастья веришь не сразу. И поэтому разведка не ограничилась первыми впечатлениями. Кто-то уверял, что в таком месте хоть один мерзавец да обязательно обнаружится. Оба корабля сорок часов мотали орбиту за орбитой, оплетая ими всю планету, ища малейшие признаки деятельности хотя бы самого примитивного разума. Не нашли. После этого, выбрав место, которое, по их представлениям, предпочел бы любой нормальный человек, оба крейсера совершили посадку — мягко, бережно, почти плывя в атмосфере, а не прорубая ее, опустились, как семечко одуванчика. Выждали. Потом осторожно вышли при полной защите и вооружении. Разошлись радиально, положив на первое знакомство час времени. Вернулись в целости и сохранности, не подвергшись ни малейшей опасности, улыбаясь до ушей.
Да, тут было все, что нужно. Одного не было: никаких контактов.
Но они как раз и не требовались. Ни в коем случае. Все контакты привезут с собой воюющие стороны. И никто другой.
Очень довольные достигнутым результатом и друг другом, разведчики враждующих государств вполне дружески распрощались. Приглядывая, впрочем, за тем, чтобы враги-коллеги не оставили бы тут чего-то такого, что не было предусмотрено "Положением о совместных действиях" — какой-нибудь следящей, слушающей и передающей аппаратуры, стационарной и мобильной, а также искажающей и дезинформирующей, кроме, конечно, той, что Положением предусматривалась. Убедившись, что ни одна сторона не прибегла к запрещенным действиям, коллеги отсалютовали друг другу, условившись после драки неофициально встретиться на какой-нибудь нейтральной почве, чтобы обсудить результаты войны и обменяться мнениями, а также сделать выводы на будущее — поскольку война, как все понимали, не окажется последней. Наконец погрузились на корабли, синхронно стартовали и устремились к родным мирам.
Доклады разведывательных групп были без задержки обсуждены на специальном совещании высших государственных кругов — на этот раз, конечно, в каждом мире порознь и в условиях глубокой секретности. Не менее серьезной работой занялись в это же время и Главные штабы противоборствующих сторон. А именно — они, пользуясь доставленной информацией, принялись разрабатывать конкретный план кампании. Где сядут корабли? В каких местах расположатся районы сосредоточения? Где высадившиеся войска начнут оборудовать, а затем и занимать исходные позиции? Где поместятся распаковочные пункты для приведения вооружений из транспортного в боевое состояние? Где вероятнее всего займет позиции противник, а следовательно — где прокладывать пути сближения и рокадные дороги, с учетом особенностей рельефа и характера поверхности? Где выкладывать на грунт боеприпасы, располагать базы энергоносителей, ремонтные мастерские, санитарные пункты и в каком отдалении — полевые госпитали? И так далее, и тому подобное.
Но, пожалуй, еще больше — у команды аналитиков. Их задача: проанализировать всю информацию, доставленную разведкой, определить коэффициент ее достоверности. Понятно, что в первичной интерпретации увиденного и запечатленного ошибки неизбежны, и их необходимо выловить еще здесь, пока действия не перешли с дисплеев на натуру и не привели к большим потерям. Поэтому аналитики, чувствующие свою ответственность за результаты войны ничуть не меньше, чем ощущают ее полководцы, склонны придираться к каждой мелочи, сомневаться во всем на свете, иногда спорить до хрипоты и чуть ли не вступать в драку друг с другом для доказательства своей правоты. Правда, все их разногласия и схватки никогда не выходят за пределы Службы аналитики, из дверей которой выносят лишь согласованные выводы. Так что со стороны может показаться, что там всегда царит единомыслие. На самом же деле…
После
— Колон Терел, вызывает распаковка! Мы просили направить к нам инженера, чтобы разобраться. Потому что и второй комплект оказался…
— Вы хотите сказать, что инспектор еще не прибыл? — Никаких признаков, колон.
— Неужели заблудился? Буквально в трех соснах! Ну помогите ему — хотя бы акустическими сигналами. Не поняли? Да просто покричите погромче, он никак не мог зайти далеко. Зовите просто по фамилии: Солк!
— Слушаюсь.
— Так что там, вы сказали, со вторым?.. Отставить. Доложите потом. Меня вызывает штаб. Первый, первый, я четвертый, внимательно слушаю вас.
— Четвертый, я первый. Доложите, какого черта вы задерживаете распаковку тяжелой техники? Хотите, чтобы по вашей милости мы проиграли войну?..
— Первый, разрешите доложить: в распаковочной технике обнаружены некоторые неполадки. Прошу срочно направить ко мне капа, Симона, командовавшего погрузкой аппаратуры на борт при подготовке к старту.
— И у вас тоже? Нет, это не война, это какая-то собачья свадьба! Симон сейчас у Второго, как только освободится…
— Первый, первый, я четвертый. Больше не слышу вас. Первый! Повторяю: не слышу вас, сигнал не проходит. Первый!..
До
— Штаб-колон, я не могу отделаться от серьезных сомнений по поводу…
— Кап, по-моему, это место самой природой предназначено для центрального района сосредоточения. Густейшие заросли, в этом ведь вы не сомневаетесь? Кроны полностью сомкнуты. Так что сверху совершенно невозможно определить, есть там кто-нибудь или никого — кроме, разумеется, тамошнего зверья. Но ведь мы просмотрели все, до последнего кадра, и нигде, вы признаете… нигде не обнаружили никаких следов разумной деятельности. Ни одного кострища, ни одной дороги или тропы, кроме немногих звериных — вы ведь знаете разницу между тропками мелкого зверья и тропами, что прокладываются людьми? О признаках какой-то культуры я не говорю. Таким образом, нет сомнений в том, что разумная жизнь обошла этот симпатичный мирок стороной. Хотя он вроде бы обладает всем или почти всем необходимым для возникновения и укоренения цивилизации. Однако случается и такое, мироздание полно всяческих парадоксов. Что же вас так серьезно смущает?
— Именно то, колон, о чем вы сейчас сказали. Мир, казалось бы, создан для процветания разумной расы — но не несет никаких ее следов. И не только современных: если бы разумные существа обитали там, но по каким-то причинам исчезли — вымерли, мигрировали, мало ли что могло случиться, — они непременно оставили бы следы. Незаметные, может быть, для профана, но мы-то с вами не прошли бы мимо них, верно? Что же это значит?
— Лишь одно: там никого нет и не было. А у вас есть иные истолкования?