Близко-далеко
Шрифт:
Страшный гул становился все более могучим, грозным. Уже ясно слышался топот сотен тяжелых ног. Уже доносилось мрачное фырканье исполинов, неудержимо несущихся в ночи. Уже раздавались пронзительные крики слонят.
Скоро все обитатели лагеря оказались на возвышении и, запыхавшиеся, со страхом смотрели на место своего недавнего пребывания, туда, где еще ярко горели костры и угрюмо темнел корпус разбитого самолета.
– Тише!.. Слоны не должны нас заметить! – крикнул Киви.
Все стояли во мраке, затаив дыхание. Таня крепко прижималась к Степану, и он ощущал, как дрожит она от страха и напряжения.
В это мгновение раздался громкий треск ломаемых деревьев, и из леса на поляну вырвался огромный старый слон
По дороге слоны зацепили лагерь. Один слон ступил ногой в костер и со страшным ревом промчался дальше. Другой напоролся на острое крыло самолета. Издав дикий вопль, он стал с яростью топтать землю, а потом, увлекаемый общим течением, исчез в темноте.
Бурский полковник, генерал Гордон и Бингхэм подавленно молчали, наблюдая разыгрывавшуюся перед ними картину. Киви и Бенсон, став на колени, склонились головой до земли. Во всем этом было что-то грозное, мрачное, первобытное.
Наконец поток слонов иссяк. Снова стало тихо и спокойно, только вокруг озерка слышался топот тяжелых ног, хлюпанье грязи, шумные всплески воды и удовлетворенное фырканье.
Так продолжалось около часа. Потом снова появился гигантский слон-вожак. Гордо подняв хобот, он двинулся назад в лес, а за ним и все стадо. Снова мрачный и могучий гул наполнил темный горячий воздух, возносясь к ярким звездам и серебристо-легкой луне, поднявшейся над горизонтом. Но вот в последний раз треснуло в лесу дерево, в последний раз резкий крик отставшего слоненка прорезал ночную тьму – и все стихло.
Киви поднялся с колен и спокойно произнес:
– Теперь опасность миновала. Можно вернуться в лагерь.
С рассветом начались сборы в путь. После раннего завтрака из консервированного мяса, хлеба и чая все принялись готовиться к походу. Собирались беспорядочно, ибо среди потерпевших аварию все явственнее обнаруживался разброд. Формально возглавлял группу генерал, который самовольно узурпировал эту роль. Генерала открыто поддерживали бурский полковник, Бингхэм и Лесли. Ни Брауну, ни тем более неграм и Гассану и в голову не приходило, что может быть как-либо иначе. На первых порах против руководства генерала не возражала и советская тройка. Однако очень быстро обнаружилось, что генерал решительно не способен справиться со своей ролью. Это был типичный штабист, который, быть может, умел выигрывать теоретические сражения на картах генерального штаба, но никогда не командовал войсками на подлинном поле битвы. Оказавшись в трудной обстановке, генерал понятия не имел, как надо действовать. Боясь обнаружить свою беспомощность, он не обращался за советами к другим. Он считал своим долгом командовать и действительно командовал, но его приказания были настолько нецелесообразны и нелепы, вызывали такую неразбериху, что чувство раздражения против него возникало у всех членов группы. Все помнили также и о том, что именно благодаря глупому упрямству генерала они едва не погибли под тяжелыми ступнями слонов.
Постепенно генерал терял свои командные позиции. Люди все меньше считались с ним и все больше прислушивались к голосу Потапова. Природная сметка,
После долгих сборов двинулись в путь. Вопреки опасениям Петрова, вопрос о том, кому нести груз, не вызвал споров. Даже генерал и бурский полковник, видимо, сообразили, что в сложившейся обстановке невозможно строго придерживаться расистских «принципов». Груз разделили между всеми здоровыми. Киви хотел было взять на себя Танину часть, но она решительно отказалась от помощи. После этого генералу и бурскому полковнику было уже неудобно отлынивать. Они даже не возражали, когда, по предложению Тани, было решено совсем освободить Киви от груза: как местный человек, он, естественно, лучше всех подходил для роли проводника-разведчика. Он должен был идти впереди партии, разведывать и прокладывать дорогу, предупреждать об опасностях. Такая работа требовала быстроты и подвижности.
В шесть часов утра группа тронулась. Впереди легкой, упругой походкой шел Киви, за ним – Петровы и Потапов, далее бурский полковник, Бингхэм, генерал, Лесли и Браун. Шествие замыкали Бенсон и Гассан. Быстро миновав полянку, на которой они провели ночь, путешественники углубились в тропический лес и сразу затерялись в зеленом океане.
Да, это был могучий лес!
Гигантские вековые стволы в несколько обхватов величественно возносились к небу, образуя наверху почти непроницаемый переплет ветвей. Лучи солнца никогда не проникали в глубь этого зеленого моря. В лесу было всегда темно и мрачно, сыро и прохладно. Со стволов и ветвей свисали странного вида влажные лохмотья – мхи, лишаи, ползучие растения.
Каких только не было тут деревьев! Исполинские баобабы с длинными, мучнистыми, кисло-сладкими плодами; черное дерево твердости железа, достигавшее 80 метров в высоту, столь тяжелое, что тонуло в воде; стройные пальмы дум с большими плодами-орехами; бананы с листьями необъятной ширины и двухметровыми гроздьями плодов; манго-бананы с ярко-оранжевыми грушевидными плодами, вкусом напоминающими землянику со сливками; зонтичные акации с широченными кронами: прелестные тамаринды; бесчисленные лианы, обвивающие стволы других деревьев, лианы, цветы которых – красные, синие, лиловые – мерцали в полутьме, как глаза чудовищ; громадные древовидные папоротники, в чаще которых было легко скрыться и человеку и зверю; исполинские кустарники с колючками, острыми и твердыми, как гвозди… Какое пестрое смешение пород, и видов, и цветов!
Но это был не просто могучий лес – это был страшный лес! Тысячи различных зверей, пресмыкающихся, птиц, насекомых населяли его, на каждом шагу грозя путнику увечьем или смертью. Здесь были кровожадные леопарды, нередко первыми бросающиеся на человека. Здесь были громадные кабаны-бородавочники с длинными, круто изогнутыми клыками, столь дикие и свирепые, что даже львы избегали с ними встречаться. Здесь были исполинские дикобразы, стреляющие своими колючками на расстояние в полтора-два метра. Здесь были гвинейские гадюки – толстые, широкоголовые, длинные змеи, издали прыскающие смертельным ядом в глаза животному или человеку. Здесь были тонкие, смертельно ядовитые змеи мамба, нападающие на противника из зарослей кустов или трав. Здесь были черные скорпионы величиной с голову барана, укус которых смертелен для человека. И здесь же были веселые стайки обезьян, издающих громкие крики и ловко переносящихся с дерева на дерево, гигантские красавицы бабочки, крохотные птички колибри, сверкающие в полумраке леса, как разноцветные драгоценные камни.