Близнец Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

— Ну и иди спокойно… А может ты ему что-то должна? — прямо спросил Серафим.

— Ничего я ему не должна! — твёрдо заверила она. — Но поверь, этот Сыч спокойно пройти нам не даст… Слушай, Семушка, ты возвращайся, а я задержу их…

— Я понял! Ты же с ним встречалась? — догадался вдруг Серафим.

— Встречалась… — кивнула Настя. — Думала, он нормальный парень, а Сыч самый настоящий садист, — она горько всхлипнула. — Ширнется наркотиком и давай издеваться… Однажды даже бритвой мне руку порезал! Вот я его и бросила…

— Вот

сволочь! — ругнулся Серафим. — Иди рядом и ничего не бойся, — спокойно предложил он.

— Да они ж убьют тебя! — всхлипнула она.

— Пусть попробуют, — зло процедил он сквозь зубы.

Расстояние между ними быстро сокращалось, и когда до компании Сыча осталось метров пять и казалось, что они спокойно разойдутся, сутулый парень лет тридцати, с довольно симпатичным лицом и многочисленными наколками на руках, резко повернулся в их сторону, словно до этого их и не видел.

— Ба-ба-ба! — ехидно воскликнул он. — Посмотрите, пацаны, кого я вижу. Настена, любовь моя, с кем это ты шлындраешь по нашей улице? Кто это оказался таким смелым, что решился сунуться на нашу территорию?

— Сыч, не трогай его! — испуганно воскликнула Настя.

— Да кому нужен этот шпиндель? — брезгливо усмехнулся тот. — Так, поговорим по душам и отпустим, если окажется с понятием… — Сыч повернулся к своим приятелям и хитро подмигнул: — Правильно я базарю, братва?

— Конечно, Сыч! — осклабились те.

— Ну, чо, шпиндель, поговорим? — спросил Сыч.

— Прошу, не трогай его, Сыч! — вновь вскрикнула Настя.

— Молчи, шалава! — грубо оборвал её Сыч. — С тобой я потом побазарю… — в его голосе слышалась явная угроза.

— Погоди, Настена, — тихо заметил Серафим, в его голосе явно ощущался металл.

Поначалу его задело, что Сыч назвал его шпинделем, и он разозлился. Кому не станет обидно? А кроме того Сыч обозвал и Настю: девушку, которая была с ним.

— Их же четверо, — испуганно и обречённо прошептала девушка. — Уходи, я сама разберусь с Сычем…

— Я никому не позволю оскорблять девушку! — недовольно проговорил Серафим, глядя на Сыча.

— Девушку? — деланно расхохотался тот. — Девушку с тремя щёлочками! — он подал знак приятелям.

Те быстро окружили их, в открытую усмехаясь и предвкушая, как будут бить чужака.

— Ты не боись, шпиндель, мы тебя будем бить долго и больно, но не до смерти, — цинично процедил сквозь зубы Сыч.

Тем не менее как главарь он стоял поодаль, предоставляя своим подручным разобраться с чужаком.

Серафим спокойно осмотрел лица нападающих и невозмутимо спросил:

— Может, ещё кого позовёте?

— Для чего? — не понял Сыч.

— Четверо на одного: не маловато ли?

Настя с удивлением смотрела на своего защитника: то ли он такой смелый, то ли сдвинулся по фазе.

— Ты смотри, Сыч, шпиндель-то ещё и издевается над нами, — зло воскликнул один из плотных парней. — Можно я на нём удары отработаю?

— А

чо, все по честному, один на один… Валяй, Зяма, а мы полюбуемся, — милостиво разрешил Сыч.

— Ты чего, Сыч, он же вдвое здоровее! — чуть не плача, воскликнула Настя.

— Значит, не повезло твоему шпинделю! — ухмыльнулся тот. — И где ты его раскопала?

Настя попыталась не дать Серафиму выйти к Зяме, но он вежливо отстранил девушку:

— Постой спокойно в сторонке и ни во что не вмешивайся… — затем повернулся к Сычу. — Слушай, Сыч, давай так: если я одержу верх над Зямой, ты оставишь в покое Настю…

— Ты что, условие мне ставишь? — мгновенно вспылил тот.

— Пока только предлагаю, — возразил Серафим.

— Пока? Ну ты и наглец, шпиндель… — и тут же выкрикнул: — Врежь ему, Зяма!

Не мешкая ни секунды, здоровяк выкинул в сторону Серафима здоровенный, напоминающий кувалду, кулак. Серафим легко уклонился и чуть заметным движением ткнул нападающего пальцем в солнечное сплетение. Тычок был столь стремительным, что никто не успел заметить его, но с удивлением увидели, как массивное тело Зямы мешком плюхнулось на землю.

— Ты чо, падла, шилом проткнул нашего Зяму? — воскликнул Сыч.

— Он сам споткнулся и упал, — пожал плечами Серафим.

— Бей его! — выкрикнул Сыч, и двое его дружков бросились на Серафима.

И вдруг, словно подкинутый невидимой пружиной, Серафим выпрыгнул вверх и в разножке нанёс два сильных удара нападавшим: одному — в шею, другому — в лоб. И тот, и другой, словно наткнувшись на бетонную стену, упали к его ногам и не шевелились.

— Ну, сучий шпиндель, ты вывел меня! Сейчас я тебя кончу! — в злобе выкрикнул Сыч.

Он вырвал из внутреннего кармана пиджака узкий стилет, отполированная сталь которого ярко блеснула в свете единственного уличного фонаря.

— Ну почему мне никогда никто не верит, — с огорчением вздохнул Серафим.

И вдруг он выпрыгнул и провёл свой любимый двойной удар маваши: одной ногой он выбил из рук нападавшего стилет, причём у Сыча хрустнуло запястье, второй удар Серафима пришёлся ему прямо в ухо.

Сыч упал, подхватил здоровой рукой сломанную руку и принялся визжать от боли, выкрикивая в адрес Серафима проклятия и угрозы:

— Все, шпиндель, ты не жилец: я тебя, бля, из-под земли достану и на куски порежу!

Серафим поднял с земли стилет и поднёс его к шее Сыча:

— Вот как? Точно так, как ты порезал Настю? А теперь ты обещаешь меня на куски порезать? — сделанным спокойствием спросил Серафим.

— Ты чо, паря, ты чо? — не на шутку испугался Сыч. — Ты ж в тюрьму попадёшь! Пошутил я, пошутил!

— Дрожишь? — зло спросил Серафим. — Ну, Сыч, ты и падаль: едва не заставил меня стать убийцей…

— Слушай, а ты, случаем, не тот парень из детдома, кто Рыжего Коляна с его кодлой… — неожиданно начал Сыч, но его оборвал Серафим.