Близнец Бога
Шрифт:
Том был спокоен. Пусть Дэвид порадуется и насладится моментом. Но это не последняя попытка, и игра еще не проиграна.
Тимофей бежал обратно, вверх и вниз по теперь уже людным улицам, вознося хвалы Богу. Дойдя до купальни Силоам и умывшись в ней, как научил его Иисус, Тимофей впервые в жизни увидел солнце, лица людей, землю. Но еще сильнее его потрясло то, что он не только видел, но и узнавал увиденное. Он понимал, к примеру, что птица в небе — это птица, а облака — это облака… Со зрением пришли образы, с образами — понимание, словно
Громкие молитвы Тимофея недолго оставались незамеченными. Дорогу неожиданно заступили несколько мужчин, одетых в богатые пурпурные халаты. Их называли фарисеями, хранителями закона. Впереди шел Тарсус, старик с узловатыми пальцами и седой бородой.
— …Ты говоришь, что ты тот самый человек, который еще сегодня утром вот на этом углу собирал милостыню? — поинтересовался Тарсус.
— Это так, — ответил Тимофей.
— Как же твои глаза открылись?
— Это человек, называемый Иисусом! — ответил Тимофей. — Он смочил слюной мои глаза и сказал мне умыться в Силоаме. Я сделал, как он сказал, и теперь я вижу!
— И где же этот Иисус? — спросил Тарсус с оттенком презрения.
— Я… я не знаю… я не видел, куда он ушел! — засмеялся Тимофей.
— Пойдем с нами, — сказал Тарсус, крепко ухватив Тимофея за руку.
Никогда еще тот не смотрел в лицо Тарсусу, но, взглянув, последовал за ним без возражений.
Тарсус провел Тимофея внутрь большого роскошного здания. Все кругом сверкало ослепительно белым. Лучи солнца проникали сквозь окна, отражаясь от полированной мебели и множества украшений. Глаза Тимофея не сразу привыкли, но вскоре он смог осмотреться. Потолок отсутствовал, как в атриуме, и комнату освещал солнечный свет. Вокруг сидели восемь фарисеев, все как один отличающиеся высокомерным ученым достоинством. Тимофей стоял в центре атриума, переминаясь с ноги на ногу и ожидая, что будет дальше. Когда его привели сюда и рассказали о чудесном исцелении, последовала быстрая серия вопросов и ответов. Но сейчас все молчали. Тарсус по-прежнему стоял рядом с Тимофеем, крепко удерживая его за руку.
— Так ты говоришь, плевок вернул тебе зрение? — спросил Гамалиель, один из младших фарисеев.
— Да, и я умылся в…
— В купальне Силоам. Мы знаем, — отрывисто сказал Тарсус. — Факты нам известны, но здесь кроется что-то еще.
— Именно, — заявил Симеон, старик с изрезанным морщинами лицом. — Он сделал это в Шаббат! Он не человек от Бога.
Силас, человек-гора, чьи мускулы не уступали его самомнению, кивнул и добавил:
— В Шаббат не дозволяется никакая работа. Это известно каждому ребенку, и уж подавно — Божьему человеку. Он прилюдно нарушил закон, данный нам Господом!
— Но как тогда грешник сотворил такую… чудесную вещь? — спросил Гамалиель и обратился к Тимофею: — Что ты скажешь о нем? Ведь это твои глаза открылись.
— Он пророк, — не задумываясь, ответил Тимофей.
Тарсус резко развернулся, словно от шлепка, посмотрел на закрытую дверь, ведущую наружу, и громко крикнул:
— Пусть войдут!
Дверь отворилась, в комнату вошли пожилые мужчина и женщина. Они казались напуганными и
— Это ваш сын? — спросил Тарсус, указывая на Тимофея.
Пожилой мужчина быстро поднял глаза и только сейчас увидел Тимофея, стоявшего в нескольких футах от них.
— Ваш сын, который был слеп, а сейчас видит, — добавил Тарсус, как будто эти сведения могли помочь родителям узнать сына.
— Да, это наш сын… и он родился слепым, как ты и сказал, — подтвердил старик.
— И что это за человек, давший ему прозреть? — спросил Тарсус.
— Что до того, кто открыл нашему сыну глаза… Наш сын взрослый человек, спросите у него, — сказал старик.
Силас, выведенный из себя, повернулся к Тимофею и крикнул:
— Этот Иисус — грешник!
— Грешник он или нет, не знаю, — теряя терпение, проговорил Тимофей. — Я знаю только одно: я был слеп, а сейчас вижу.
— Что он с тобой сделал? Как он открыл твои глаза? — подпрыгнул Симеон.
— Я уже сказал тебе! — выкрикнул Тимофей. — И ты не слушал! Зачем ты хочешь услышать это снова? Ты тоже хочешь стать его учеником?
Фарисеи разинули рты.
— Ты ученик Иисуса? — спросил пораженный Силас.
Симеон продолжал:
— Все мы ученики Моисея! Всем известно, что Господь говорил с Моисеем. А что касается этого человека — мы даже не знаем, откуда он взялся!
Тимофей услышал достаточно и уже не мог остановиться. Он взорвался:
— Вы невыносимы! Все вы! Вы не знаете, откуда он взялся, однако он открыл мне глаза! Мы знаем, что Господь не прислушивается к грешникам! Он внимает просьбам тех божьих людей, кто исполняет Его волю. Слышали ли вы хоть раз о ком-либо, кто был слеп от рождения и излечился? Слышали? Но сейчас я стою перед вами, исцеленный! Если бы этот человек был не от Бога, он не смог бы ничего сделать!
Никогда еще ни один человек не говорил в таком тоне с фарисеями. Силас подался вперед и прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Ты погряз в грехах с рождения; как ты смеешь поучать нас?
Тарсус схватил Тимофея за шиворот, как львица хватает своего детеныша, и выволок за дверь.
Тимофей вывалился наружу и грохнулся на мостовую, ободрав колени и ладони. Несколько зевак остановились, глядя, как Тарсус высунулся в дверной проем и крикнул:
— Этот человек греховен! Держитесь от него подальше!
Прохожие шарахнулись в сторону. Многие годы, пока Тимофей был жалким калекой, он чувствовал неприязнь других людей. Сейчас он наконец увидел ее.
Тимофей обернулся, все еще сидя на мостовой. Восемь фарисеев вышли из здания и направились прямо к нему, сжимая кулаки… Он заметил мать, рыдающую на груди у отца. Старик негромко произнес единственное слово:
— БЕГИ.
Тимофей ни разу в жизни не бегал и не представлял себе, как это делается. Вряд ли у него получится. Но он попробует. Если фарисеи сами его не убьют, то наверняка натравят на него толпу… Тимофей собрался с силами и поднялся на ноги. И не успел еще кулак Тарсуса обрушиться на его спину, как Тимофей рванулся и побежал.