Близнец Бога
Шрифт:
— Ты уверен?
Иисус кивнул.
— Тогда давай побыстрее с этим покончим, — сказал Том, словно в продолжение их неоконченного разговора.
— Подожди, — очень серьезно произнес Иисус, повернувшись к Тому. — Я еще не готов.
Том с облегчением вздохнул. Может, Иисус все-таки не собирается пойти на самоубийство?
Может, он прислушался к голосу разума? Если они уйдут, Иисуса не убьют и…
Иисус забежал за дерево. Том вопросительно взглянул на других учеников. Они пожимали плечами.
Разгадка оказалась проста:
— Видимо, даже Сын Божий должен время от времени облегчаться, — от всей души рассмеялся Матфей.
Иисус показался из-за дерева, с улыбкой поправляя свой халат.
— Отлично, вот теперь я готов.
— Не забудь своего могучего коня, — сказал Матфей.
— Как я могу забыть о нем? — сказал Иисус. — Приведите его сюда.
Петр подвел осла, и Иисус уселся ему на спину. Том улыбнулся — настолько нелепым было это зрелище. Люди у подножия холма ожидают короля, избавителя от темных времен, могучего воителя, который поразит врагов и освободит их народ от римлян. А вместо него они получат Иисуса, здоровенного плотника, восседающего на осле. Неудивительно, что они убили его…
Группа направилась к городу. Том заметил: все они невероятно взволнованны. Все, кроме Дэвида и Иисуса. Хотелось бы знать то, что знают они. Тому невыносимо крутило живот.
Тарсус и Каиафа стояли на внешней городской стене, взирая на бушующее человеческое море. Люди внизу кричали и махали ветвями Иисусу, подлому Иисусу, въезжающему в их город. Невозмутимое спокойствие этого человека приводило обоих в ярость. Губы Тарсуса конвульсивно подергивались.
— Если мы не предпримем чего-нибудь в ближайшие дни, нам не удастся настроить против него народ, — проговорил он.
Каиафа прищурился, в задумчивости наблюдая за пальмовыми ветками, которые раскачивались вверх и вниз вокруг фигуры Иисуса. Каиафа увидел Тома, идущего вместе с другими учениками, и презрительно усмехнулся. Жаль, что этот Фома не умер от ран. Каиафа вглядывался в лица других учеников, пока не встретился взглядом с Иудой. Внезапно в голове родилась мысль — неожиданная, будто подсказанная кем-то на ухо.
— Если мы схватим его сейчас, нас побьют камнями, но, возможно, есть иной путь, — сказал Каиафа.
— Ты что-то придумал? — спросил Тарсус.
— Посмотри туда, — и Каиафа указал на Тома, идущего позади Иисуса вместе с Дэвидом и остальными учениками.
— Да. Тот, который сбежал, — сказал Тарсус. — Вряд ли он может быть нам полезен.
— Верно, но если один ученик усомнился в своей вере и хотел выставить Иисуса мошенником — возможно, другой поверит, что Иисус зло, и захочет его смерти. Как мы.
— Если бы только это было правдой, — заметил Тарсус.
— Возможно, это уже… Взгляни, — палец Каиафы был направлен на Иуду. — Вон тот человечек. Иуда, думаю, его зовут Иуда. Да, мы знаем, это так.
Тарсус посмотрел на Иуду, уставившегося себе под ноги.
—
— Мы схватим Иуду и заставим его выполнять наши приказы, — сказал Каиафа. Сложив руки вместе, он пробормотал сам себе: — Да. Да. Нет. Приказы нашего господина. Да, нашего господина. Мы должны поговорить с ним. Да.
Первосвященник отвернулся. Этот триумф Иисуса будет последним. Каиафа управляет мыслями и душами людей. Он использует свою силу, чтобы приговорить Иисуса к смерти. Он вернет Израиль иудеям — ради законов Моисея, ради фарисеев… ради Господина.
Тарсус и Каиафа покинули стену и пошли по улице, обсуждая свои планы. По улице шли два человека, но теней, тянущихся за ними, было три.
Иуда шагал по заполненной лавочками улице нижнего города. Он гордился своими обязанностями казначея — пусть даже ему приходилось делать покупки для целых тринадцати человек. Но сегодня им нужен только хлеб, и Иуда быстро нашел и купил пять караваев. И теперь у него достаточно времени, чтобы прогуляться по магазинам в поисках каких-нибудь экзотических фруктов, которые он просто обожает. Никто не смог бы распорядиться временем мудрее!
Насытившись сладкими фруктами, Иуда устремился обратно — в дом, где они сегодня будут ужинать. Внезапно его глаза задержались на небольшой лавке. Ювелир торговал здесь золотыми и серебряными изделиями, украшенными драгоценными камнями.
— Позволь, я помогу тебе выбрать. Может, золото? Для женщины или, может, для тебя? — поинтересовался хозяин лавочки.
Сверкающие украшения завораживали Иуду. В его глазах блеснул интерес. Лавочник, заметив это, незамедлительно кинулся в атаку:
— Вот этот будет прекрасно смотреться на тебе.
— Я… я не знаю, — промямлил Иуда.
Ювелир вытащил золотой браслет, украшенный двумя зелеными камнями и крупным красным рубином:
— Этот браслет был частью сокровищ царя Соломона.
— Правда? — Брови Иуды взлетели вверх.
— Примерь. Посмотри, как он пойдет тебе.
Иуда протянул руку ювелиру; тот защелкнул браслет и поклонился как слуга:
— О да, господин. Вы будто сам царь Соломон!
— Купи его, — вдруг произнес чей-то голос в голове Иуды.
— Да, купи его! Ты царь, — подсказал другой голос.
Иуда принял голоса за свои собственные мысли и широко улыбнулся, глядя на браслет, обвивающий его запястье. Он отлично смотрится! Иуда обратился к лавочнику:
— Сколько?
Он никогда в жизни не покупал себе хоть что-то сверх необходимого и сейчас был на седьмом небе от счастья. Правда, браслет очень дорогой, но ведь деньгами распоряжается он — и ни одна душа ни о чем не узнает. Если же кто-нибудь спросит, он скажет, что это подарок. Иуда поглядывал на руку, где болтался браслет под пятью прижатыми к телу караваями хлеба. Царь Соломон жалок в сравнении с ним!