Близнецы (часть 2)

Мамаев Сайфулла А.

– Правда?
– На лице Колхауна была явная скука.
– Значит они все

же решились?

– Кто?
– Удивился Крис и тут же спохватился: - Ах, да, вы еще об этом: Ну, кто же еще может, кроме наших политехнологов? Но ведь не могли же они сами до этого додуматься? Значит, кто-то научил?

– Да, ерунда это все!
– Вдруг резко возразил доктор. Пятно над

головой из глубоко любопытного на мгновение вспыхнуло раздражением и вновь стало сине-зеленым.
– Я в свое время занимался этим вопросом всерьез! Детские игрушки, даже не стоит внимания серьезных людей! Вам, мистер Сазерленд, с вашим талантом,

не стоит терять время на то, что бы растрачивать его по пустякам. Пусть, те, кто выкачивают деньги из неразумных политиков, занимаются этим недостойным делом! Все равно эффект очень низок. А вот вам нужно отбросить все и заняться чистой наукой!

– Ну, что вы, - смутился Крис.
– Вы переоцениваете мои способности.

Я...

– Вы прирожденный генератор идей, мистер Сазерленд!
– Продолжил

Колхаун, так, как будто и не заметил возражений Криса.
– Мне

очень понравился ваш метод, примененный вами при поиске места,

где пациентов: Ну, скажем, лишили памяти. Блестящий ход, я бы

сказал, гроссмейстерский! Поздравляю, мне, признаться, не хватало таких знаний в информатике! Вот только, почему вы остановились и не развиваете методику? Это же новое слово в прочтении кода памяти!

– Мистер Колхаун, моя задача, помочь людям вернуть память, обрести себя! Возразил Крис.
– Я не ставлю себе задачу расшифровать код:

– Весьма самонадеянное заявление! И такое же устремление! А вы

не задумывались о том, что пытаетесь уподобиться Создателю? Ведь только ему решать, кому дать память, а кого лишить ее? И что вы вкладываете в слово люди, человек? Его личность или телесную оболочку? Личность, носителем коей является память или тело, рабски обслуживающее эту память? Ведь вы же не будете спорить, что только память является основным стимулятором человеческих поступков. В памяти вы держите, все ваши страхи, все ваши страсти, весь ваш опыт, наконец!

– А душа?
– Спросил вдруг Стив.
– Как же быть с душой, любовью?

– Это тоже память! Любовь? Вы просто помните, что вам с этим

человеком хорошо, приятно. Вы начинаете нуждаться в этом

человеке, чувствовать себя комфортно, только, если он рядом.

– Так, вы хотите сказать, что нет памяти, нет и души?
– Вновь

вернулся в разговор Крис.
– А те люди, что остались без памяти?

Они же живые, значит, и душа в них есть?

– А кто вам сказал, что они люди?
– Колхаун пристально следил

за реакцией Криса. Казалось, профессор кафедры беседует с любимым учеником.
– Это бездушные носители! Почему они, даже тогда, когда им говорят, вот ваши близкие, жена, дети, родители, почему они не реагируют на них? А ведь была бы у них душа, она бы подсказала! Ведь так же всегда говорят? А она молчит! А если душа исчезла вместе с памятью? Но если нет души, нет памяти, то значит перед вами пустые оболочки, ждущие свою душу? Может их души и память просто где-то в путешествии, а сами оболочки, находящиеся в режиме ожидания, просто не пускают в себя ни кого? И именно из-за этого мы не можем туда что-то записать? Место-то занято? Ведь ни кто же не пробовал сначала стереть память у потеряных? Зачем, ведь все уверенны, что она и так стерта!

– Так вы знали!
– Догадался Крис.
– Вы знаете о том, что с ними

произошло!

– Если бы!
–

Колхаун развел руками.
– Я бы многое отдал бы за

возможность знать, что происходит с нашими пациентами. А, то, что я вам сказал, лишь только мое предположение. С того момента, как я узнал о вашем благородном устремлении, я все время искал, где бы вас уесть, тщеславие, знаете ли!
– Признался Колхаун.
– Я всю жизнь занимаюсь проблемами памяти, а тут приходит в науку новичок, и сходу решает такую задачу, как вытаскивать глубинные образы. Стал думать, что же вы нашли. И понял, что в вашей методике есть порок. Формальный подход. Вы априори считаете, что с пациентами в прошлом произошло нечто ужасное. Чего они панически боятся. А вдруг, это страх не перед тем, что было, но перед тем, что может произойти? Перед, тем, что вы можете прервать полет их души? Души, памяти, личности... Я не могу подобрать точного определения, но пусть будет душа, звучит красиво. Или может, дадите свое определение? Вы молодые любите давать всем и вся свои определения.

– Вы все это всерьез?
– Крис был ошеломлен.

– Нет, конечно!
– Засмеялся Колхаун.
– Вы мне интересны, мистер

Сазерленд. давно не встречал новых звезд в нашей науке, поверьте, я не в том возрасте, когда льстят начальникам. Просто я хочу, что бы вы, использовали ваш талант с большой осторожностью! Иначе, можете совершить такие ошибки, от которых ваша жизнь превратится в сплошной кошмар.

– Но как же тогда в вашу теорию вписывается Кос?
– Не мог

угомониться Крис.- Он-то с душой, активный человек! Его ни как

не назовешь оболочкой! И как тогда объяснить тот факт, что у всех наших пациентов, были сняты карты памяти, и все они хранились в Институте?

– Я же вам сказал, я не знаю, я предполагаю!
– Улыбнулся

Колхаун.
– Что касается вашего телохранителя, то возможно это

совсем другой случай. Я в свое время хорошо знал Ари Шарояна. Это был ученный. Настоящий ученный! Мятежный, свободолюбивый художник от науки! Его идея, создать сверхчеловека, вложить в него все знания, занимала Ари еще со студенческой скамьи. Мы тогда ходили на одни лекции, слушали одних и тех же преподавателей. Видимо ваш Кос, это удачный результат одного из его многочисленных экспериментов.

А, что касается памяти пациентов, хранимой в Институте... Так там не только эта память хранилась. Там и платный депозитарий памяти был. И эксперименты они интересные проводили. Они и меня приглашали к себе, но я не решился, о чем теперь жалею...

Последние слова Колхаун произнес в полной тишине. Крис и

Тони переглянулись. То, что они услышали от доктора, могло

повергнуть в шок и более подготовленных специалистов. Значит

они, чуть не совершили не поправимую ошибку? Нужно немедленно

прекратить эксперименты с потерянными! Вдруг они действительно

с самоуверенностью дилетантов вмешались в то, в чем совершенно

не разбирались!

– Скажите, мистер Колхаун, - Спросил Тони.
– А вот этот прибор, вам ни о чем не говорит?

Мейджер вывел на дисплей коммуникатора изображение лаборатории, полученное из памяти потеряных. Палец программиста ткнулся в трубу над креслом.

– Мы так и не поняли, что это!
– Продолжил Тони.
– Со всей техникой разобрались, а вот с этим ни как!