Близнецы и Робин Гуд
Шрифт:
Да вот беда: даже в такие весенние моменты учителям приходится быть учителями. Евгения Петровна посчитала, что за прошедшие тридцать минут урока она вполне достаточно наделала этому ученику замечаний, и потому с полным основанием, со всей учительской строгостью, которой у нее было предостаточно, Евгеша грохнула:
— Кудинов! В конце-то концов! Сколько это будет продолжаться? Встань! Выйди из класса!
Робин Гуд не спеша поднялся, оглядел притихших сограждан своего школьного государства, усмехнулся едва заметно, однако так, что заметно все-таки
Так мне прикажете выйти?
Именно так! Или ты русских слов не. понимаешь?
Это был, по правде говоря, не самый умный вопрос. Но ведь учителя так любят его задавать...
Нет-нет, — продолжал Робин Гуд изысканно и спокойно, — я вас понял, и преотлично. Прощайте же, сограждане.
И он со своей предпоследней парты пошел по проходу к учительскому столу. Однако потом завернул почему-то не направо, не к двери то есть, а налево... живо вскочил на подоконник:
Согласитесь, глубокоуважаемая Евгения Петровна, вы ведь не предупредили меня, через что мне надо выйти. Поэтому я предпочитаю...
Он ступил на мокрый карниз, который весь так и дымился в густых весенних лучах. Сделал по нему два шага...
А высота при этом была немаленькая — третий этаж. Отсюда сверзиться — это же костей не соберешь!
Евгеша, которая — для Ольги, по крайней мере — из довольно противной училки стала «бедной Евгенией Петровной», со всей возможной стремительностью подскочила к окну:
Кудинов! Что ты делаешь?! Вернись!
С трусливой училкой мне не по пути! — спокойно заявил Робин Гуд. — Прощайте навеки!
И он сделал вид, что собирается продолжить свой путь по карнизу. Ольга, поскольку она была артисткой, прекрасно видела, что Робин просто играет, причем не очень уж талантливо. Но бедная Евгения не видела этого. Во-первых, потому что она не была искушена в приемах актерского искусства, а во-вторых, ей было совсем не до того. Ведь если сейчас, на ее уроке, «ученик Кудинов» упадет с третьего этажа и, не дай господь, что-нибудь себе сломает...'да она же потом... Да она, чтоб вы знали, жизнью своей за этого Кудинова отвечает!
Вернись... Кудинов! — в голосе ее уже не звучали суровые и гневные ноты. Теперь там рыдало отчаяние и настоящий ужас.
Хорошо, я вернусь... возможно. Однако вы должны немедленно попросить у меня прощения! Я ненавижу, когда на меня орут!
Наступила длинная пауза. Такие паузы во время боя быков называют «моментом истины» — когда замирает измученный, израненный, утыканный бандерильями бык, замирает многотысячная толпа фанатов, окружившая арену. Замирает и сам матадор, целящийся шпагой в тот бугор мышц между лопатками, проткнув который ты попадешь быку в самое сердце, и он передними ногами упадет на колени, захлебываясь своей черно-красной кровью.
Вот и сейчас все ждали этого смертельного мгновения. И оно наступило:
Извини меня, Кудинов, — черным, каким-то еле слышимым голосом произнесла Евгения Петровна.
Однако «матадору» этого показалось мало. Он еще и провернул шпагу в сердце быка... чего
И дайте слово, что эта история останется между нами!
Даю тебе такое слово...
Вот и отлично!
Качнувшись на карнизе (тут Ольга была больше чем уверена, что он качнулся нарочно!), Робин Гуд подошел обратно к оконному проему, влез на подоконник, мягко спрыгнул на пол, прошел к своей парте... И все это, естественно, под восхищенными взглядами соплеменников! Сел за парту, сказал негромко:
Ну что ж, урок можно продолжить.
И тут учительница все испортила ему. Она сказала так же негромко, как и сам Робин:
Какой же ты жестокий!
Закрыла лицо руками и выбежала из класса.
К счастью, они совсем недолго находились в этой, говоря театральным языком, неловкой паузе. Раздался звонок на перемену, сразу стало можно шуметь — на совершенно законных основаниях. Все обступили Робин Гуда. Не' существовало в классе человека, который не был бы на его стороне. И не могло существовать! Потому что Робин был здесь потрясающим авторитетом. Потрясающим! Да и как не быть им, когда он сумел расправиться с могучей Евгешей.
И все-таки не это было главным в Робине. Все знали... а вернее, лучше так будет сказать: всем известны были слухи о том, что Робин Гуд носит свое имя не просто так. Что он действительно — защитник слабых и гроза могучих и злых. А вот. что он конкретно делает «в этом направлении», знали очень немногие. Но близнецы как раз кое-что знали.
Именно поэтому Ольга и подошла к нему... когда восхищенный народ немного рассосался. Надо заметить, что Робин Гуд, как человек очень неглупый и очень чуткий ко всему, что касалось его славы, сразу заметил, что восхищения на Ольгином лице явно недостаточно... если оно вообще там есть!
Но повернулся к ней с улыбкой — ему нравилась Ольга скорее всего не как девочка, а как артистка — повернулся, такой решительный и великодушный. Робину нравилось иметь такую в своем окружении. И, конечно же, нравился Ольгин брат Олег, который был настоящим воином... в чем мы еще не раз успеем убедиться.
Повернулся с улыбкой, а заметил, что восхищения на Ольгином лице явно недостаточно... Явно! Тогда и он удивленно, чуть, пожалуй, недовольно поднял брови: дескать, в чем дело?
Ольга, которая не привыкла хитрить — по крайней мере, с друзьями, — прямо и спросила, для чего он, защитник больных, слабых, слепых и тому подобное, все это устроил.
Вообще-то Евгеша не совсем слепая, — заметил Робин, улыбаясь.
И это была чистая правда, потому что по совместительству с биологией Евгения Петровна вела еще и физкультуру в младших классах. Ольга однажды случайно видела, как она проводит разминку. Это был высокий класс!
Я не говорю, что она сейчас слепая и убогая, — спокойно ответила Ольга. — Но в тот момент она была слабее тебя. И ты проявил жестокость. А это плохо!
Допустим, — Робин Гуд насупил свои огромнейшие брови. — А ты что предлагаешь? Быть их рабом?