Близняшки от босса. Сердце пополам
Шрифт:
Она смотрит на Риту в моих руках, переводит взгляд на Алю, обнимающую Вадима, возвращается. Приоткрывает рот, тщетно пытаясь сделать вдох, но вдруг закатывает глаза — и падает на землю без сознания.
— Твою ж… — заглушает ругательство Вадим, тут же дочь в щечку чмокает и на ножки ее ставит. — Максим, — окликает начальника службы охраны.
Глава 35
Вадим
Возвышаюсь над бледной Леной, что сломанной
Сам не подхожу. Устраиваюсь в кресле напротив. Боюсь, что не смогу в руках себя держать.
Бросаю взгляд наверх, в сторону детской. Минут пять назад за ее дверью скрылась Снежана с малышками. Напоследок шепнула Максиму, чтобы за мной следил и не дал бывшую прибить.
Усмехаюсь чуть заметно. Кто бы говорил! Сама гарпией на Лену напала, чуть в волосы не вцепилась — еле остановил. Хрупкая Снежинка превращается в дикую волчицу, когда дело касается детей. И мне безумно это нравится.
Однако проблемы в нашей семье я предпочитаю брать на себя. А мои девочки пусть живут в уюте и спокойствии.
— Голова кружится? Скорую вызвать? — покосившись на Лену, замечаю, как она затылок потирает. Все-таки рухнула коза неслабо и наверняка головой приложилась. — Ты как?
— Н-нормально, — отвечает заторможено.
Делает глоток воды, отдает стакан Максиму и на подлокотник дивана опирается.
— Ну, говори уже, — не выдержав, рявкаю я. — Зачем вы с матерью все это провернули?
— Я не знала, что их две, — в очередной раз повторяет ошеломленно. — Почему два ребенка? Одинаковых… — бубнит себе под нос.
— Неужели тебя «мама дорогая» не предупредила? Или между допросами не успела? — с сарказмом выплевываю.
— О чем? — всхлипывает Лена. — Я отключила телефон в Польше. Чтобы не отвлекал, — прячет взгляд. Судя по всему, она не журналистскую конференцию имеет ввиду, а любовника. Что же, отдохнула на славу. — Когда в Россию вернулась, сама позвонила, но мама не ответила почему-то…
— Занята она, — прыскаю смехом. — Отдувается сейчас за ваше преступление, — кисти в замок сцепив, продолжаю строже: — Лена, как и зачем вы украли у Снежаны ребенка?
— Украли? Продала она! Сама! Отказ написала, — повышает голос. — Вадим, нашел, кому верить! Что эта суррогатка наплела тебе? Мозг запудрила, — фыркает она, а я кулаки сжимаю.
— Еще раз назовешь ее так — забуду о своем принципе не бить женщин, — рычу зло. — Придушу! — прищуриваюсь яростно, хоть и не претворю свою угрозу в жизнь. — Снежана — мать моих детей. В отличие от тебя. И мозги мне пудрила все это время именно ты.
— Ты не оставил мне выбора, — шмыгает носом, но я больше не поведусь на ее игру. — Одержим был детьми. А я не могла! Пыталась, лечилась, но все зря…
Лена отвлекается на звонок телефона, дрожащими пальцами тычет в дисплей.
—
Подаюсь вперед и резко трубку выхватываю.
— Светлана Григорьевна, — тяну зло. — Следователь вас уже отпустил? Когда следующий визит? — поддеваю ее.
Знаю, что на всех медработников ее отделения, которые наблюдали Снежану, завели дела. И правосудие настигнет виновных — вопрос времени.
— Что ты устроил, Вадим? Дай мне Лену, — пытается приказывать, забывая, с кем разговаривает.
— «Подельница» ваша скоро тоже присоединится к «честной компании», не беспокойтесь. Как раз вовремя в Россию вернулась, — посылаю Лене полный презрения взор. Чувствую, как вскипаю. — Вместе и расскажете, где чужого ребенка взяли.
— Твои обвинения безосновательны, — не сдается бывшая теща. — И следователю я как раз сегодня показала отказ Снежаны Олейник от ребенка, подписанный ею лично.
— Ей бумаги подсунули сразу после родов и операции, когда она была не в себе, — цежу я сквозь зубы. — Муженек ее уговорил подписать, а Снежане липовое свидетельство о смерти ребенка показал. До него тоже доберемся, уж поверьте. И все документы проверим…
— Не надо мне угрожать, — противный голос вибрирует нервно. — Не трогай Лену, она здесь не при чем, — срывается на хрип.
— Выясним, — отрезаю коротко и обрываю связь. — Ну что, дорогая, выкладывай, как беременность имитировала, — обращаюсь к почти прозрачной от страха Лене, а она глаза округляет. — Можно даже в лицах. Творчески, как ты умеешь, — ухмыляюсь и откидываюсь на спинку кресла.
Лена делает глубокий вдох, руки на коленях складывает, как примерная ученица.
— Выглядеть беременной оказалось не так сложно, — признается чуть слышно. — На ранних сроках, как я в интернете прочитала, живот небольшой. Так что гормональная терапия, которая фигуру мою изуродовала, оказалась очень кстати. Я довольно долго прикрывалась настоящим животом, а потом… заказала накладной. И не подпускала тебя близко, — лепечет виновато. — Переживала сильно, плакала. Боялась быть рассекреченной. И тогда мама предложила положить меня на сохранение. Договорилась со своими, чтобы палату мне выделили и лишних вопросов не задавали. В больнице я от тебя и скрывалась вплоть до родов. Благо, суррогатка раньше срока родила, а я якобы вместе с ней…
— Хватит ее так называть, — громыхаю я, и Лена вжимает голову в плечи. — Какого черта ты вообще пошла на этот цирк?
— Я знала, что у меня есть риск оказаться бесплодной еще до того, как мы с тобой поженились. У меня врожденные патологии по женской части. И мама, безусловно, в курсе была, — говорит тихо и избегает зрительного контакта со мной. — Но я думала, что это не станет проблемой. Ты так любил меня. И когда предложение озвучил, ни слова о ребенке не сказал. Обещал обеспечивать, окружить комфортом, а с моей стороны нужно было просто… быть твоей женой.