Блокада. Книга пятая

Чаковский Александр Борисович

— Благодарю, — сказал в ответ Малинников. — Все ясно: это на случай нашего наступления.

— Так точно, — подтвердил комбат и добавил: — А ваши часы, товарищ полковник, высылаю сейчас со связным.

— Отставить! — приказал Малинников. — Как фамилия разведчика, который добрался до того берега?.. Степанушкин? Ну и пусть часы остаются у него. Заслужил.

Положив телефонную трубку, комендант повернулся к Звягинцеву:

— Чуешь, что надумали фрицы? Берег и так крут, а они еще в каток его превращают. Надо

предупредить армейское начальство…

…В штаб армии, расположенный километрах в шести к северо-востоку, Малинников и Звягинцев поехали вместе.

Первым, кого они увидели, войдя в землянку оперативного отдела, был майор, назвавшийся помощником начальника этого отдела. Ему и стал докладывать Малинников о том, что делается на противоположном берегу.

— Докладывайте командарму, — сказал майор.

Лишь после этого Малинников и Звягинцев заметили, что у врытого в землю стола спиной к выходу сидит здесь еще один человек в накинутом на плечи полушубке.

— Товарищ командующий, разрешите обратиться! — громко произнес Малинников.

Спина, прикрытая полушубком, шевельнулась, генерал встал.

Звягинцев в первый раз увидел воочию командующего 67-й армией. Средних лет, коротко остриженный, с большим лысеющим лбом и низко опущенным подбородком, он показался суровым.

— Товарищ командующий, — повторил уже тише Малинников, — докладывает комендант шестнадцатого укрепленного района полковник…

— Давайте ближе к делу, — прервал его Духанов.

— Ночью из нашей первой траншеи был слышен шум в расположении противника. Высланная разведка установила, что немцы качают насосами воду из Невы и обливают склоны восточного берега.

— На каком участке? — спросил Духанов.

— Разведка производилась южнее Шлиссельбурга. Однако, судя по шуму работающих моторов, льдом покрывается все побережье — от Порогов до Шлиссельбурга.

— А это кто с вами? — спросил Духанов, переводя взгляд на Звягинцева.

Тот сделал шаг вперед и доложил сам:

— Помощник начальника отдела укрепленных районов штаба фронта подполковник Звягинцев. Прикомандирован к шестнадцатому укрепленному району. — Хотел было добавить: «На время операции», — но воздержался.

— Так, — кивнул Духанов и, обращаясь на этот раз к Звягинцеву, спросил: — Какой делаете вывод?

Вопрос показался Звягинцеву странным: вывод из доклада Малинникова напрашивался сам собой. Тем не менее он ответил:

— Думаю, товарищ командующий, что концентрация наших войск не осталась не замеченной противником.

— А вы полагали, подполковник, что она могла бы, — генерал сделал ударение на этих словах, — пройти незаметно? — И, не дожидаясь ответа, спросил: — Вам известно, товарищи командиры, что шестнадцатый УР поступает в мое оперативное подчинение?

— Приказа пока не получили, — ответил Звягинцев, —

однако начальник отдела УРов полковник Монес предварительно ориентировал меня.

— Приказ получите своевременно, — слегка сдвигая брови, сказал генерал. — А сейчас покажите-ка, где находится ваш командный пункт?

Малинников подошел к расстеленной на столе крупномасштабной карте. Ее крайний правый лист включал село Ивановское, на левом был Шлиссельбург.

— Вот здесь, товарищ командующий, напротив Марьина, — показал свой КП комендант УРа.

— Впереди Восьмая ГЭС?

— Никак нет. ГЭС находится правее. Километра на четыре.

— Место выбрано удачно, — как бы про себя отметил Духанов. — Ну что ж, за сообщение спасибо, вы свободны.

Малинников вскинул руку к ушанке и сделал поворот к выходу. Звягинцев на какое-то мгновение задержался: еще не до конца осознанное желание предложить нечто такое, что сделало бы УР в предстоящей операции активно действующим соединением, остановило его. Но в этот момент Духанов объявил:

— Вы тоже свободны, подполковник.

И мысль Звягинцева так и осталась невысказанной.

Машина их была оставлена метрах в пятистах отсюда. Они шли к ней и удивлялись, как много войск уже накопилось здесь. Всюду меж деревьев и по склонам многочисленных овражков желтели новые полушубки, чернела броня укрытых сосновыми ветвями танков. Через каждые пятнадцать — двадцать шагов встречались столбики с прибитыми к ним дощатыми стрелами, на которых черной, красной и зеленой краской, а то и просто химическим карандашом были выведены надписи: «Хозяйство Иванова», «Хозяйство Петрова».

Эти фамилии ничего не говорили Звягинцеву. На одном из указателей было написано: «Хозяйство Симоняка», — и заостренный конец доски указывал куда-то на север. Когда они прошли еще сотню шагов и появился указатель с надписью: «Военторг. 200 метров», — Малинников оживился.

— Смотри, — сказал он, останавливаясь. — Даже военторг пожаловал. Сколько в этих местах стою, никогда его здесь и в помине не было. Может, зайдем?

— Нечего мне покупать, — угрюмо ответил Звягинцев.

— Тогда вот что, — сказал Малинников, — ты двигай к машине, а я все-таки загляну к купцам. Может быть, часы куплю. Со своими-то я расстался.

Дальше Звягинцев пошел один. Время от времени ему встречались бойцы и командиры. Воротник его полушубка был расстегнут, и встречные, завидя «шпалы» подполковника, поспешно козыряли ему.

Когда от машины Звягинцева отделяли какие-нибудь десять — двадцать метров, из лесу показался боец с топором в руках. Он переложил топор из правой руки в левую и тоже козырнул.

Звягинцев скользнул безразличным взглядом по его лицу и вдруг вздрогнул. Лицо этого высокого, сухощавого парня показалось знакомым.