Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе
Шрифт:
Это была далеко не единственная и, конечно, не главная проблема, которую должен был решить новый командующий. Главная, всепоглощающая задача состояла в том, чтобы подготовить и провести операцию по прорыву блокады.
Но теперь, когда немцы вышли к Будогощи, все затмила угроза окружения города вторым вражеским кольцом. Предотвратить эту угрозу могли лишь 54-я и 4-я армии. Там, за кольцом, решалась теперь судьба Ленинграда.
Больше медлить Федюнинский не мог. Вопрос, который он со дня на день
«Я должен это сделать, — думал Федюнинский, устало подперев голову руками. — Как бы это ни было истолковано. Обязан сделать. Именно сейчас. В иных случаях нерешительность хуже трусости».
И он резким движением, точно боясь, что передумает, снял телефонную трубку аппарата ВЧ и, стараясь унять волнение, набрал номер…
Рано утром в кабинет командующего неожиданно вошел Жданов.
Федюнинский сидел за письменным столом. Ему удалось немного поспать, и он чувствовал себя отдохнувшим.
Жданов быстрыми шагами пересек кабинет и, подойдя к столу Федюнинского, потряс какой-то зажатой в руке бумажкой:
— Что это значит, Иван Иванович?!
Федюнинский пожал плечами и, чувствуя, что Жданов находится в состоянии крайнего недовольства, с недоумением ответил:
— Не могу знать, Андрей Александрович! Что произошло? Я…
— Нет, вы можете знать, вы знаете, товарищ Федюнинский! — почти выкрикнул Жданов и резким движением положил на стол перед генералом листок папиросной бумаги, на какой обычно печатались шифровки.
Федюнинский поднес листок к глазам и все понял. Ставка приказывала командующему войсками 54-й армии генерал-лейтенанту Хозину вступить в командование войсками Ленинградского фронта, а генерал-майор Федюнинский назначался командующим войсками 54-й армии.
— Вы хотите сказать, что это для вас неожиданность? — не спуская глаз с Федюнинского, гневно спросил Жданов.
Нет, приказ Ставки не был для Федюнинского неожиданным. Единственное, чего он действительно не ожидал, — что все решится так быстро, буквально в считанные часы.
— Вы можете мне не отвечать, — продолжал Жданов, — я только что звонил в Москву и знаю о вашем ночном разговоре с Василевским.
Несколько секунд Федюнинский молчал. Потом тихо сказал:
— Да, Андрей Александрович, это я поставил вопрос о необходимости перемещения.
— Как же вы могли?! — Жданов хотел что-то добавить, но лишь махнул рукой и стал торопливо ходить по кабинету от одной стены к другой, видимо стараясь успокоиться.
Федюнинский неподвижно стоял за своим столом, молча следя за Ждановым. Тот наконец остановился и повторил:
— Как же вы могли, Иван Иванович?.. Как сочли возможным обратиться в Ставку, не посоветовавшись предварительно со мной?
— Да, — тихо ответил Федюнинский, — я коммунист. И потому не мог не сделать того, что требовала от меня партийная совесть.
Жданов пристально поглядел на Федюнинского, подошел к одному из стоявших перед столом кожаных кресел, сел и уже спокойнее сказал:
— Я не понимаю вас. В чем дело? Объясните причины.
Федюнинский вышел из-за стола, встал за широкой прямоугольной кожаной спинкой второго кресла, против Жданова.
— Разрешите доложить, товарищ Жданов… — начал он, но осекся. Волнение мешало ему говорить. Он сделал короткую паузу и уже иным, неофициальным тоном продолжал: — Андрей Александрович, прошу, поймите мои действия правильно! Есть три обстоятельства, которые заставили меня обратиться в Ставку с этой просьбой. Я уже две недели временно исполняю обязанности командующего. Быть временным не привык, а на «постоянного», честно вам говорю, не претендую. Полагаю, что не имею для этого необходимого опыта…
— К чему такая самокритика? — поморщившись, проговорил Жданов.
— Нет, нет, — быстро сказал Федюнинский, — поверьте, то, что я сейчас говорю, мною взвешено и продумано. Вам хорошо известно, что я вступил в командование фронтом вследствие особого стечения обстоятельств: товарищ Жуков отбыл внезапно, а тяжелое положение под Москвой, очевидно, не дало возможности Ставке обстоятельно обсудить вопрос о его преемнике. Это — первое. Теперь второе. Генерал Хозин по званию выше меня, он генерал-лейтенант, я генерал-майор, да и в звании этом нахожусь всего два месяца…
— Дело не в звании, — снова прервал его Жданов.
— Согласен. И тем не менее уверен, что положение, при котором старший по званию военачальник, к тому же обладающий гораздо большим, чем я, командным опытом, находится у меня в подчинении, ненормально. Вы, Андрей Александрович, конечно, этого не знаете, но в свое время, когда Хозин уже командовал дивизией, я служил у него всего лишь комбатом. Да и в качестве командующего сорок второй я совсем недавно подчинялся Хозину как начальнику штаба фронта.
Федюнинский говорил теперь без запинки, потому что все эти слова он мысленно произносил уже не раз с тех пор, как уехал Жуков.
— Вы привели две причины, — сказал Жданов. — Какова же третья?
— Третья?.. Третью, Андрей Александрович, подсказывает сама жизнь, сегодняшний день. Думаю, в новых обстоятельствах многое будет зависеть от действий пятьдесят четвертой.
Он умолк.
Жданов слегка развел руками и сказал с сомнением в голосе:
— Но производить перемещение в такой момент…