Блокада. Знаменитый роман-эпопея в одном томе
Шрифт:
— Это мы… — растерянно ответил он и в этот момент увидел скрытого густой травой человека. Тот приподнялся, опираясь на руку, и тогда Вера и Анатолий узнали Кравцова. На нем по-прежнему был тот самый синий габардиновый плащ, только теперь его покрывала грязь, прилипшие листья и травинки.
Вера сделала несколько быстрых шагов к Кравцову и воскликнула облегченно, даже радостно:
— Это вы? Вы?
— Я, — спокойно ответил Кравцов, снова опускаясь на траву. —
— Что? — не понял тот.
— Палку, — резко повторил Кравцов, — ну, сук какой-нибудь. Потолще. Ясно?
Еще час назад Анатолий дал бы достойный отпор этому человеку, если бы тот обратился к нему подобным тоном, да еще на «ты».
Но сейчас он был рад любому указанию, от кого бы оно ни исходило. Анатолий не знал, зачем этому человеку понадобилась палка, да и не раздумывал об этом. Он быстрым шагом пошел в глубь рощи и через несколько минут вернулся, таща за собой большой сук.
Он увидел, что Кравцов по-прежнему лежит, а Вера, стоя на коленях, склонилась над ним.
Однако не это удивило Анатолия. Его поразило, что рядом с Кравцовым лежал тот самый, запомнившийся ему небольшой чемодан. То, что этому человеку удалось сохранить свой чемодан в такой катастрофе, казалось Анатолию необъяснимым.
Увидя его, Вера сказала:
— Товарищ Кравцов ранен. В ногу.
В темноте леса Анатолий не мог разглядеть рану, только видел, что штанина на одной ноге Кравцова была завернута.
— Чепуха, — сказал Кравцов. — Палку принес?
— Да, да, — поспешно ответил Анатолий, протягивая ему сук.
— Этой хворостиной быков погонять, — недовольно сказал Кравцов, — мне палку надо было. Ну, посох, опираться — понял?
И, видя, что Анатолий растерянно молчит, добавил:
— Ну ладно. Обломай его наполовину. Сойдет. — И неожиданно спросил: — У кого из вас есть спички?
— Спички? Закурить? — услужливо откликнулся Анатолии. — К сожалению, нет. Ни спичек, ни папирос. Некурящий.
— Вашу рану надо перевязать, — сказала Вера, — только у нас ничего нет. Все там осталось, в вагоне. Впрочем, может быть, в вашем чемодане…
Она протянула руку к маленькому дерматиновому, обитому металлическими угольниками чемодану.
— Не тронь, — неожиданно резко сказал Кравцов, и Вера в испуге отдернула руку.
— Я просто хотела там найти, — смущенно сказала она, — платок носовой или рубашку… Вы не бойтесь, я медик, сумею.
Кравцов усмехнулся.
— Ну, раз медик, давай лечи, — сказал он с несвойственной его холодно-равнодушной манере говорить иронией. — Подвинь чемодан…
Она подтянула к нему чемодан и попыталась было его открыть, но Кравцов отстранил ее рукой и, приподнявшись, склонился над чемоданом.
В полумраке щелкнули замки.
— Вот, — сказал Кравцов. Он снова захлопнул крышку и протянул Вере что-то белое.
Она развернула аккуратно сложенный белый прямоугольник и сказала:
— Рубашка. Совсем новая!
— Плевать. Рви, — сказал Кравцов.
Но у нее не хватило сил разорвать рубашку. Ей помог Анатолий.
— Надо бы обработать рану, — сказала Вера, снова склоняясь над ногой Кравцова, — только нечем. Может быть, у вас есть одеколон?
— Нет, — коротко ответил Кравцов.
— Тогда хорошо бы промыть. Вокруг раны. Тут грязь налипла. Но воды тоже нет.
— Есть вода! — поспешно сказал Анатолий. — Тут в десяти шагах какая-то канава. Или пруд. Я видел.
— Пруд? — переспросил Кравцов. — Глубокий?
— Я… я не знаю, — растерянно ответил Анатолий.
— Толя, пойди и намочи это, — сказала Вера, протягивая лоскут разорванной рубашки.
— И посмотри, глубокий ли пруд. Палкой измерь! — добавил Кравцов.
Анатолий недоуменно взял и палку.
— Ну, давай быстро, — скомандовал Кравцов.
Анатолий скрылся среди деревьев, а Вера с удивлением посмотрела на Кравцова. Он показался ей совсем непохожим на того человека, с которым она так недавно сидела рядом на вагонной скамье. Тот был спокойным, равнодушно-безучастным.
А этот Кравцов был совсем иным. Если бы он оказался растерянным, испуганным, Вера не удивилась бы: такая перемена была бы естественной после всего, что случилось. Но нынешний Кравцов показался ей раздраженным, злым, не терпящим возражений. И обращался он с ними, как с детьми, со школьниками.
— Вам больно? — спросила Вера.
— Что?
— Я спросила, не болит ли нога.
— А… а, перестань! — только отмахнулся Кравцов.
Вера умолкла. Через минуту вернулся Анатолий.
— Дна не достал! — воскликнул он почему-то радостно. Потом бросил на землю палку и протянул Вере мокрые тряпки.
Она опустилась на колени и стала осторожно обмывать кожу вокруг раны на ноге Кравцова.
— Это пулей? — спросила она.
— Медику полагается отличать огнестрельные раны, — насмешливо ответил Кравцов. — Никакая не пуля. На острую железяку напоролся. Должно быть, старый лемех валялся. Так пруд, Анатолий, говоришь, глубокий?
— Дна не достал! — поспешно повторил Анатолий.