Блондин на коротком поводке
Шрифт:
Захаров поднял веки и насторожился, как будто что-то в показаниях охранника его не устраивало, однако он не стал перебивать его.
— Через семь минут после нее вышел Стас Руденко, сын Михаила Николаевича, а в двенадцать двадцать пять — подруга невесты… ну, та, которую вы мне показывали на фотографии.
— Как? — удивленно переспросил полковник. — Ты уверен? Подруга вышла позднее, чем невеста и младший Руденко? Ты в этом уверен?
— Обижаете, Алексей Степанович, — Слава пожал плечами. — Я в таких вещах не ошибаюсь. Могу потом проверить
Захаров и сам понимал, что охранник не мог перепутать или забыть такие простые и важные вещи. Память у него профессиональная.
— Вот, и больше до утра никто от них не уходил, — закончил Слава, — а потом уже ранним утром начался сумасшедший дом.
— Что началось? — Алексей Степанович не только широко открыл глаза, но еще и поднял брови, что случалось с ним очень редко и означало крайнюю степень удивления.
— Сумасшедший дом, — повторил Слава, — скандал, ругань, чуть до драки не дошло!
— Не может быть. — Захаров тщательно изобразил недоверие. — У Михаила Руденко — скандал? Ты, наверное, перепутал! Откуда ты можешь знать, что у них происходило?
— Не верите? — Слава явно обиделся. — Но я, можно сказать, все видел своими глазами! Сперва появился Стас Руденко, сын Михаила Николаевича. Бежал так, как будто за ним кто-то гонится, но я так думаю, что его отец по телефону как следует накрутил. Пронесся мимо меня по лестнице, даже лифт не стал вызывать…
Захаров снова опустил тяжелые веки, но его лицо выражало сосредоточенное внимание. Он молча слушал охранника, стараясь не пропустить ни слова.
— Потом старший Руденко включил переговорное устройство, по которому он может из своей квартиры передать распоряжение на пост охраны — мне то есть, — и сказал, что сейчас приедет Дарья Гусарова и чтобы я ее пропустил. Ну, я ее отлично знаю, это ведь невеста Стаса, но он не сказал «невеста моего сына», а вот именно так — «сейчас приедет Дарья Гусарова». Ну, мне-то что, их настроения меня не касаются! Только вот сам Руденко, видимо, здорово нервничал, потому что забыл выключить переговорник. Поэтому мне было слышно все, что творилось у них в квартире.
Полковник удивленно поднял брови, блеснув из-под них внимательным взглядом выразительных серых глаз, но ничего не сказал, чтобы не прервать монолог охранника.
Слава продолжил:
— Сначала было слышно, как Руденко мечется по квартире и костерит сына. Типа того: «Это ты ее приволок! Если бы не ты, ничего бы не случилось! Ты не представляешь, насколько важны эти документы!» — и так далее в таком духе. Мне, конечно, не каждое слово было слышно, но довольно много, потому что кричал он очень громко. Потом, через полчаса примерно, появилась эта самая Гусарова. Девушка она красивая, ничего не скажешь, и даже приятная, не как все эти богатенькие. Всегда поздоровается, улыбнется… ну, тут-то она не улыбалась, расстроенная такая была и удивленная, но поздоровалась. Поднялась на лифте, вошла в квартиру.
Слава
— Вошла она, значит, в квартиру, а этот ей с порога…
— Который? — уточнил полковник. — Старший?
— Старший, старший! — подтвердил Слава. — Младший-то, он все больше помалкивал. По всему судя, здорово боится папаши, а на этот-то раз тот его вообще здорово накрутил!
— Продолжай, — проговорил Захаров, опуская веки.
— Так он, значит, с порога на нее напустился: «Кто тебя нанял?!» Эта-то девушка, видно, не поняла ничего, растерялась и ничего не ответила. Тогда он ее увел в глубину квартиры, и дальше мне было плохо слышно, но только он все время здорово на нее орал. Все время повторял: «Кто тебя нанял? Признавайся! Если отдашь бумаги, я все замну!» Девушка на это вроде что-то отвечала, но тихо, я не расслышал, а Стас, трус несчастный, помалкивал, ни словом за свою невесту не заступился!
Слава замолчал. Полковник подождал немного и наконец спросил:
— Это все?
— Почти все… потом, по-моему, старший Руденко с кем-то разговаривал по телефону, снова ругался и угрожал. Мне так кажется, это он на отца той девушки, Гусаровой, наезжал. «Если, — говорит, — не вернешь бумаги, сотру тебя в порошок!»
Слава снова помолчал и наконец сказал:
— Не мое, конечно, дело, но только вряд ли эта девушка могла у них что-то взять.
— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Захаров, пряча в уголках губ легкую презрительную усмешку.
— Ну, слишком она спокойная была, когда к ним поднималась… Я понимаю, то, что она богатая или порядочная, — это, конечно, ничего не значит, порядочность — дело временное, а богатство от жадности не спасает, да и могла она в такую историю вляпаться, что деньги срочно понадобились, а у папаши не попросить… Но она так шла, что сразу было видно — нет за ней вины. Нервничала, расстроена была, потому что не знала, что там стряслось, но виноватой себя точно не чувствовала…
— Ладно, психолог, — насмешливо прервал его полковник, — ты мне лучше факты рассказывай. Что дальше-то было?
— А что дальше? — Слава пожал плечами. — Потом эта девушка обратно выбежала, лица на ней нет, вся в слезах. Села в свою машину и уехала. Я еще подумал — как она поедет в таком состоянии, запросто может в аварию попасть… и решил — раз Руденко ее отпустил, значит, больше не думает, что она что-то там у него украла, иначе бы держал, пустил бы в обработку… уколы, то-се — сами понимаете, быстро бы расколол. Но потом я сразу все понял: только ее «Ауди» отъехала, следом за ней — темно-синяя «Хонда», как пристегнутая. Все ясно — Руденко, пока девушка у него была, распорядился за ней «наружку» пустить по полной программе, все ее связи выяснить и найти сообщников и документы эти… Ну, в общем, разумно…