Блондинка для Волка
Шрифт:
— Немного?! — возмущаюсь. — Да у тебя ребра сломаны!
— Откуда ты… Были сломаны, сейчас только ушибы остались.
Про ребра я наобум сказала и попала в точку.
— Кто-р-р-р?! — мой рык мог бы и с Андреевым посоперничать.
Любимые шоколадные глаза чуть округляются, в радужке появляется больше золота. Рядом раздается смешок друида, но мне не до него. Поворачиваю голову, только когда он отвечает на мой вопрос вместо застывшего ликана.
— «Освобождение». Идиоты малолетние, решили, что лучше всех все знают… —
Друид ворчит, как старик и это наводит на мысль — или характер еще тот, или он, действительно, очень стар. Совмещение вариантов тоже не исключено.
— Вы их поймали?
— Кого поймали, кого положили, — безразлично пожимает плечами Конрад, словно и не о ценных жизнях собратьев говорит. — Дуралеи сунулись на руины Лаборатории, там мы их и скрутили.
— Лаборатория! — вскрикиваю, вспоминая, что должна им очень многое рассказать. — Тетя… то есть, Карина, она там такое разработала! Она мне сама призналась!
Один из зеленых свертков на полу дергается, но друид цикает, новые лианы добавляются к кокону и женщина опять затихает.
— Да? — заинтересовано задирает бровь рыжий. — Ну-ка, выкладывая, может, наконец, разберемся что почем…
— Конрад, ты мне друг, но я не постесняюсь двинуть, — Андрей задвигает меня за спину, — делить внимание Леси с кем-либо еще в ближайшие сутки я не намерен.
Мне нравится его настрой. Очень нравится. Прижимаюсь лицом между лопаток, счастливо вдыхая родной аромат.
— Хм, пусть будет трое суток, — устанавливает новый срок разбора полетов мой волк. — Пошел вон. И мусор забери с собой.
Не похоже, чтобы Конрад сильно расстроился или обиделся на грубость ликаны, так как довольно лыбится, а потом и вовсе заливисто смеется.
— Ладно-ладно, ни буду отвлекать от… семейных дел. Побежали, родимые.
И «родимые» побежали. Коконы отрастили ложноножки и споро засеменили за своим хозяином. Н-да, страшная сила природы… Особенно, когда у зелени такой «пастух».
Вырваться из жадных объятий Андрея удалось нескоро. Несмотря на многочисленные синяки, с которыми пока не справлялась легендарная регенерация Альфы, мой волчара был очень… деятельным, а я не особо сопротивлялась. Можно было бы все свалить на проснувшуюся волчицу, но это было бы откровенным лукавством. Купались в счастье мы обе, обе довольно щурились после каждого захода, обе провокационно изгибались, стоило показаться, что ликан как-то долго не пристает.
Мы спешили любить, то ли наверстывая упущенное время, то ли радуясь тому, что живы и опасности позади. Хотя нет-нет, но определенные не отвеченные вопросы все же всплывали в недолгие периоды покая.
Прерваться нам пришлось, ожидаемо, из-за голода. Причем я даже не знаю, чей желудок возмущался громче — мой или Андрея. Так или иначе, но из постели пришлось выбираться и даже
Красное вино, разлитое по высоким бокалам. Белая скатерть на столике возле камина. Свечи. Все это откуда-то нашлось в закромах загородного дома, что на секунду вызвало вспышку ревности, но Андрей не дал мне и слова сказать:
— Все новое. Покупалось примерно для такого случая.
— Какого? — спросила, уже понимая ответ.
— Когда ты согласишься на свидание со мной.
— Так у нас свидание?
— А ты думала? — подмигнул волчара, ставя передо мной тарелку с ароматным блюдом.
На удивление, консервированный соус оказался совсем неплох, а макароны удалось не переварить. Вино и вовсе — выше всяких похвал. Вот только…
— Не одета я для свидания, — посетовала, оглядывая свой скромный наряд — его майку, заменившую мне короткое платье.
— По мне, так ты слишком одета, — и фирменный взгляд Топольского, от которого девушки должны выпрыгивать из трусиков.
Ну, я как бы уже… но не помогает. Зато ревность опять подняла голову, подзадоренная волчицей. Она у меня та еще собственница…
Андрей хмыкнул, считывая мысли по лицу.
— Ты всегда была моей, а я всегда был только твоим, — серьезным, проникновенным тоном, которому веришь. — Еще будучи ребенком, ты выбрала моего волка, а он поклялся тебе в вечности. Даже если сделал все на одних инстинктах, поспешно и коряво. Все остальное прах.
Моя собственная зверюга прислушивалась к словам Альф, и мне чудилась заинтересованная мордочка. Белая такая… Видимо, моя волчица тоже блондинка…
— Как только ты вошла в возраст, как только я увидел тебя взрослой, других уже не существовало.
— Но… — хотела напомнить ему о приписываемых победах на любовном фронте, но он не дал молвить и слова.
— Слухи, Леся, умело разжигаемые и поддерживаемые слухи. Отец настоял на том, что пока не стоит распространяться о моей паре. Вокруг нас всегда было слишком много недоброжелателей. Сперва я протестовал, рвался к тебе, но он привел самый действенный аргумент.
— Какой?
— Твоя безопасность, — отсалютовал бокалом. — Твоя безопасность всегда была в приоритете. Поэтому я и пришел в «FIBO», как только мы узнали про «Освобождение».
— Мы?
— Топольские, Деи и… Конрад.
— Конрад же Одаренный?
— Конрад — Друид и этим все сказано. У него особое виденье мира и места каждого в нем. Кстати, Метки — его дар Двуликим. Когда баланс был нарушен, именно они позволили нам не вымереть окончательно.
— Меткам же…
— Да, Конрад очень стар, пусть и выглядит молодо. Не исключено, что он самый старый из ныне живущих Одаренных.