Шрифт:
От Нового года было не скрыться. Праздник рвался из мигающих огоньками окон, переливающихся неоном витрин, орущих новогодние песни динамиков. По улицам сновали озабоченные и веселые люди, нагруженные елками и пакетами.
Офис напоминал растревоженный улей. Дамы встревоженно роились, обсуждая корпоратив и новогодние планы. Мужики, краснея и пыхтя, выбирали на сайтах подарки, путевки, лыжные и пляжные костюмы…
О работе никто не думал уже за две неделю до праздника. Прекратить новогодний беспредел было не в силах Егора.
От праздничной суеты
Пока Егор был несмышленышем, он во всем занимал сторону матери, уставшей от безденежья, домашних забот и вечерних подработок. Подростком стал жалеть отца, отказавшегося от мечты и загубившего талант ради семьи. Страшно было наблюдать за отчаянием взрослого человека, потратившего жизнь и осознавшего невозвратность.
Именно тогда Егор решил, что у него будет все по-другому. Повзрослев, обзаведясь солидным капиталом и успешным бизнесом, взялся за осуществление плана.
Счастливая жизнь была расписана подробно в школой тетрадке, которую Егор сначала хранил под матрасом кровати, а создав собственную компанию, переложил в сейф кабинета. Он никогда не забывал о ней. Как можно забыть о мечте? Но ему все казалось, что рано, что надо еще подождать. Пока не бухнул по голове тридцатник, и он понял, что ждать больше нечего.
Выпроводив поздравлявших его коллег, Егор достал потрепанную тетрадочку, замер, сомневаясь, а стоит ли выпускать джина из бутылки. Вспомнил детство и, стыдясь собственной сентиментальности, смахнул слезу. Выдохнул, как перед прыжком, перевернул обложку. Прочитав первый пункт, громко захохотал. Так громко, что встревоженная секретарша рискнула заглянуть в кабинет.
Егор успокоительно махнул ей рукой, легко поднялся и поехал на Птичий рынок.
Он долго бродил меж рядов, всматриваясь в милые мордашки. Егор жалел всех, но «своего» не видел. Уже решив, что не судьба, совсем отчаявшись, направился к выходу. Там и заметил понурого помятого дядьку, с оттопыренной за пазухой. Подошел не надеясь, наудачу.
– Кто у тебя? – спросил деланно равнодушно.
– Тебе не подойдет, – отмахнулся мужик и покрепче запахнул пальто.
– Тебе видней, – не настаивал Егор.
Но тут из-за пазухи высунулась лобастая смешная полулысая голова и два огромных печальных глаза уставились на Егора, изучая.
От неожиданности Егор вздрогнул:
– Ух, уродец!
– Вот я и говорю, не подойдет! – раздраженно проворчал мужик, пытаясь затолкать зверюху за пазуху. Но кот, а это был именно кот, ловко ухватился когтистой лапой за модный шарф Егора и застонал. Застонал просительно, с последней надеждой: «Не бросай!»
Егор замер в нерешительности. Он пришел действительно за котом. Но в его
Барсик исчез после очередного пьяного Нового года…
– Выскочил за дверь, – объяснила мать, хватившемуся котенка сыну. – Ивановы приходили поздравлять, долго в дверях толкались, вот он и убежал. Вернется, хватит рыдать. Кому такое добро надо!
Барсик не вернулся.
И тогда Егорка дрожащей рукой вывел в тетрадке: вырасту, заведу кота.
Он хотел кота. Кота! Слышишь, Вселенная! Но тот, кто сидел наверху и дергал всех за ниточки, разыгрывая жизненную драму, подсунул ему… полулысого уродца. Видимо, посчитал, что Егор большего не заслуживает.
Егор обреченно вздохнул и вернулся.
Мужик набычившись смотрел на холеного пижона. Его бесило в успешном красавце все! Начиная от длинного черного дорогого пальто, аккуратной модной стрижки, яркого кашне, стильных ботинок, заканчивая заносчивым взглядом. В другой раз он не отдал бы кота, но погасить мучавший пожар было необходимо. Выпить надо, а денег нет. Мужик, решив выжать из пижона по максимуму, выпалил:
– Сто!
– Чего? – не удивившись, все так же холодно уточнил парень.
– Чего, чего, – начал заводиться мужик. – Сто долларов!
Егор саркастически поднял бровь, достал дорогое портмоне, пошуршал денежными купюрами.
Дядька, сглатывая горькую слюну, следил за покупателем, с ужасом понимая, что продешевил. Пижон дал бы больше! Но изменить цену не позволяли страх и гордость. А вдруг передумает?
Увидев купюру, мужик цепко ухватил иностранную банкноту, поднял на свет, стал разглядывать.
– Кота отдай, – напомнил Егор.
Мужик сунул помятый грязный ком новому хозяину и попытался смыться. Но Егор успел ухватить беглеца за рукав.
– Как его зовут?
– Кого? – мужик искренне растерялся.
– Кота! – Егор фыркнул.
Ситуация казалась ему комичной.
Мужик принял обидное фырканье на свой счет и оскорбился. Деньги были уже у него, с пижона больше не выжать, значит, и терять нечего. Мужик решил, что настал сладкий момент мести.
– А может тебе еще и биографию его рассказать? – вкрадчиво начал пропоица.
Егор вопросительно поднял бровь и предупреждающе сжал кулак.
Мужик, считывающий жесты мгновенно, тут же сник, испугавшись собственной смелости. И заюлил:
– А пес его знает, как его зовут! Как хочешь, так и назови!
– Он что, ворованный? – ужаснулся Егор.
Мужик торопливо сделал несколько шагов в строну и… дал стрекоча. Выяснять подробности кошачьей жизни было не у кого.
Пришло время бояться Егору. Он оглянулся, ожидая, что его сейчас обвинят в краже. Но мимо тек равнодушный людской поток.