Блондинка с пистолетом

Колычев Владимир Григорьевич

Чертовщина какая-то! Этот Ник знал и Ларису, и Карину. Одну он знал как сотрудника милиции, а вторую как проститутку. И при этом он умудрился их не перепутать и даже сообразил, как использовать их в своем убийственном плане... Выходило, что этот Ник самый настоящий злой гений. Но кто кем руководит, Ник Мариной или Марина Ником?

И это был не единственный вопрос, который волновал Ларису...

– Нехорошо подслушивать чужие разговоры, – с ехидной насмешкой посмотрела на Проскурняка Лариса. – Но иногда это бывает полезно... Они вас заметили?

– Нет. Я не стал устраивать

истерику – как пришел, так и ушел...

– И что дальше? Когда Марина пришла домой?

Ларису интересовало, принесла она бокал с ее отпечатками домой или передала любовнику... Впрочем, это было не так уж и важно...

– Не знаю, я домой не заезжал, сразу на дачу к себе поехал. Есть у меня фазенда в Троицке. Затарился коньяком, ну и...

– Так ты не просто маньяк, ты еще и алкаш запойный... Когда домой вернулся?

– А уже после того, как Борьку убили... Я от запоя отходил. Тяжело отходил. Совсем плохой был. Но голова соображала. Когда из МУРа пришли, спросили, где я той ночью был. Я сообразил, сказал, что с Мариной дома был. И она сказала, что была со мной.... Меня ж тоже подозревали...

– Но сейчас подозревают только меня.

– Ну я-то здесь ни при чем.

– И я тоже ни при чем. Но во всем подозревают меня. Знаешь, я, наверное, убью тебя, чтобы хоть было за что в тюрьму садиться.

– Может, не надо?.. Я во всем признаюсь, все на себя возьму, – взмолился Проскурняк. – Только не убивай!

– Ладно, я тебя не убью. Зато жена родная прикончит...

– Да зря вы на Марину грешите. Ну шлюха она, ну тварь, но чтобы убивать...

– Убивать будет не она, а ее любовник Ник... И сделает он это красиво... Если тебя не станет, кому достанется твое состояние?

– Марине... Да, ей...

– Ну вот видишь. Поверь, убиваться по тебе она будет только на людях. А плакаться будет в жилетку своему Нику. И не только в жилетку, и не только плакаться... Где сейчас твоя любимая женушка?

– Не знаю. Может, дома, может, шляется где...

– Где ты живешь?

На дворе стояла глубокая ночь, но у Ларисы еще было время наведаться к Марине в гости. Если она дома одна, хорошо. Если со своим Ником, еще лучше...

Прежде чем отправиться в путь, Лариса накрепко связала своих пленников. Завтра утром она позвонит Званцевой и объяснит, как их найти. Если, конечно, до этого она сама не наведается к своей начальнице...

Глава восьмая

Проскурняк жил на Арбате. Престижный район, роскошная квартира, только вот дом старый, еще сталинской постройки. Если он и относился к категории элитных, то весьма условно, поскольку специальным забором огорожен не был, консьержа в подъезде не было. Был домофон, но Лариса открыла его специальным ключом «Тач Мэмори», одно прикосновение «таблетки» к считывателю, и дверь с писком открылась.

Квартиру закрывала бронированная дверь третьего или даже четвертого класса защиты. Это было серьезное препятствие для воров, но Лариса вскрыла ее за пять секунд. Отмычки здесь ни при чем, просто она одолжила у Геннадия две связки ключей – одну от квартиры, вторую от машины. И уже воспользовалась и той и другой...

Ей повезло, Марина

не закрыла дверь на внутреннюю задвижку. Может быть, она ждала, что вернется муж. А может, просто забыла или вообще никогда не закрывала. Что ж, тем хуже для нее...

Марину она обнаружила в спальне. Дамочка спала без задних ног. Лариса передвигалась по квартире бесшумно, как привидение. А она сейчас и была привидением. В самом прямом смысле слова. А привидения не любят света...

На кухне она нашла кетчуп, разделась, окропилась им. Но до этого она взяла и вынесла из спальни в холл трубку домашнего телефона. Уже «окровавленная», она вернулась в спальню, спряталась за трюмо и нажала на специальную поисковую кнопку на телефонной базе – в холле зазвонила трубка. Марина проснулась не сразу, но, когда до нее дошло, что кто-то звонит, встрепенулась и метнулась за телефоном. Сейчас она поймет, что это был внутренний вызов и вернется в спальню. Но пока она не разобралась, у Ларисы еще было время...

Марина взяла трубку, а на дисплее вместо цифр номера высвечивается «Внутренний». Это значило, что в доме она не одна. Но как же так, спать-то она ложилась в одиночестве... Она попыталась включить в комнате свет, но не было электричества. Благо, что на улице ярко светили фонари. Она вернулась в спальню и... Это был какой-то кошмар. В кресле возле трюмо сидела полуобнаженная девушка в крови. Непонятно откуда на нее падал синий свет, от чего ее непроницаемо спокойное лицо имело мертвенный оттенок. И эта кровь... Девушка была похожа на Ларису Черкашину, но это была не она...

Марина стояла ни жива ни мертва и с ужасом смотрела на нее.

Похоже, даже волосы на голове зашевелились...

– Карина?! – выдавила она.

Лариса мысленно осыпала себя овациями. Ее приняли за Карину, значит, старалась она не зря. И правильно сделала, что прихватила с собой фонарик из машины...

– Карина... – загробным эхом отозвалась она.

– Карина, я здесь ни при чем! Это все Никита!

– Что – Никита?..

– Он же тебя убил... Ты же помнишь, что я просила не убивать тебя...

Лариса жалела, что разговор, записываемый на диктофон, в данном случае не может служить доказательством в суде. Во-первых, добыт незаконным способом. А во-вторых, ситуация просто фантастическая. Марина оправдывается перед покойницей... Может быть, этого хватит, чтобы упечь идиотку хотя бы в дурдом...

– А зачем он меня убил? Что я ему плохого сделала? – жалобно подвывая, спросила Лариса.

– Я сама не знаю... Ты нам так помогла...

– Меня убили... Ларису подставили... Нехорошо... – Теперь в ее голосе слышалась угроза.

Марина хотела что-то сказать, но, похоже, от страха и треволнений лишилась дара речи.

– Что Лариса вам плохого сделала?.. Я спрашиваю, что плохого сделала вам Лариса?

– Никита... Никита сказал, что ее надо проучить... – через силу выдавила из себя Марина.

– И чем она перед ним провинилась?

– Не знаю... Но провинилась...

– Где он сейчас, твой Никита?

– Не знаю... А почему ты спрашиваешь, вы же там, – Марина выразительно вознесла к небу глаза. – Вам же оттуда все видно...