Блуд на крови. Книга первая
Шрифт:
Приезжего сопровождал юноша лет двадцати. Он помог извозчику донести поклажу до дверей гостиницы. Как и его патрона, юношу отличали высокий рост и широкие плечи. Ясное спокойное лицо поражало мужественной красотой. Бедная поношенная одежда несколько портила впечатление, а лакированные модные туфли на ногах молодого человека скорей подчеркивали убогость его костюма. Однако юноша держался уверенно. Он словно нечаянно коснулся руки молоденькой хорошенькой горничной, расселявшей приезжих в большом, с двумя спальными комнатами, номере 6, что возле лестницы на 2-м этаже.
— Простите мою
Девушка залилась стыдливым румянцем.
— А как прикажете вас, сударыня, называть?
— Татьяной.
— Прекрасное имя! Самое мое любимое из прочих, — и далее юноша прочел стихи из пушкинского «Онегина»: — «Итак, она звалась Татьяной…»
Татьяна рассказала, что она сирота, ее отец-чиновник и мама погибли в прошлом году во время большого пожара на Лиговке. Теперь она живет у тети и служит здесь, в меблированных комнатах.
— А я природный москвич, студент, зовут меня… — начал рассказывать юноша. Но важный господин в пиджаке с золотыми пуговицами строго прикрикнул:
— Молодой человек, не отвлекайтесь! Поставьте мой саквояж в номер.
Юноша вздохнул:
— Простите, поговорим позже. Они разошлись в разные стороны.
ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА
Вскоре оба приезжих отправились в город. Татьяна видела, что они вернулись лишь часа в четыре — пропыленные и утомленные. Минут через пятнадцать юноша на мгновение выскочил в коридор, быстро сунул Татьяне в руку какую-то бумажку и вновь поспешил в номер. Девушку поразило, что тут же за юношей в коридор выглянул и важный господин. Он закричал:
— Почему вы все время бегаете? Я вас уволю от должности. Вы что-то сунули горничной? Горничная, что вам передал этот человек?
Татьяна приняла независимый вид:
— Вы ошибаетесь! Мне никто ничего не передавал.
Оба постояльца скрылись в номере. Татьяна слышала, как с обратной стороны щелкнула, задвижка — важный господин закрыл дверь.
Уединившись, она с волнением развернула бумажку. Это оказалась торопливо написанная записка: «Татьяна, простите мою дерзость! Ее может извинить то обстоятельство, что в вашем городе я лишь на короткое время. Мой хозяин не отпускает меня от себя ни на миг. Но он сказал мне, чтобы я купил для его петербургского друга один билет на поезд до Москвы. Хозяин пойдет, по его словам, провожать друга. Стало быть, вечером его не будет дома. Приходите ровно в 9 к Гостиному двору. Стану ждать возле конторы нотариуса. С первого взгляда я полюбил вас до безумства, до гробового исхода. Навеки ваш А.».
Татьяна прижала записку к губам.
Она долго прихорашивалась перед зеркалом. Ровно в девять пришла к Гостиному двору. На душе почему-то было тяжело, словно томили мрачные предчувствия. Она говорила себе: «Отчего я совсем потеряла голову? Ведь я даже не знаю его имени — Алексей, Аристарх, Александр? Уж, во всяком случае, не Авдей — так нашего сторожа зовут».
Увы, юноши не было видно. «Верно, хозяин не пустил! — решила Татьяна. — Ух, вредный! Неспроста у него на щеке клякса — Бог шельму метит».
Потом она успокоилась:
Бедная девушка! Она не ведала, какое испытание ждет ее.
ТРУП БЕЗ ГОЛОВЫ
На следующее утро Татьяна много раз прошлась мимо шестого номера — все было тщетно! Двери оставались закрытыми. Дело шло к полудню.
Тогда она обратилась к портье, строгому старику, ревностно исполнявшему свои обязанности:
— Надо убрать в шестом номере, постояльцы, видно, ушли и ключ взяли с собой…
— Порядок — дело сурьезное. Возьми, Танюша, запасной. — И добавил: — Только я не видел, чтоб гости из шестого нумера выходили.
Татьяна легкими шагами поднялась на второй этаж. Повернула в замке ключ. Дверь открылась. Она шагнула в помещение.
В номере был идеальный порядок. Ни одной вещи постояльцев — удивительно!
— Неужели съехали? — прошептала Татьяна.
Она прошла в спальню юноши. Распахнула дверь и застыла в ужасе. На кровати лежал человек. Лежал он на спине, ровно вытянув вдоль туловища руки. На ногах черным лаком блестели штиблеты — она сразу узнала их. Но на лежавшем был дорогой пиджак с золотыми пуговицами — тот самый, что носил важный господин. И еще: у лежавшего отсутствовала голова.
На ватных, непослушных ногах Татьяна выскочила в коридор, истошно закричала:
— Скорее, сюда! Тут — убийство…
Минут через тридцать в Лештуков переулок вкатился фырчащий автомобиль. Из него вылез со своей бригадой сам Филиппов — начальник Петербургской сыскной полиции. Он был энергичен и удачлив.
БЕЛОЗУБЫЙ ОСКАЛ
Укрепив треногу, фотограф аппаратом Бертельона делал стереометрические снимки трупа. Медик соскабливал темный сгусток крови — для анализа. Сыщики обыскивали помещение. Филиппов, развалившись в кресле, диктовал секретарю текст протокола осмотра места происшествия.
Медик произнес:
— Судя по состоянию трупа, убийство произошло часов 12-14 назад.
— За это время отошли поезда на Москву, Варшаву, Батум, Владивосток… Ищи-свищи! — покачал головой Филиппов. — А может, где поблизости спрятался убийца? Что у вас, Смирнов?
— Вот, два ножа — клинки длиннющие! Лежа ли в сливном бачке. — Маленький, юркий Смирнов выпучил глаз с бельмом.
Вопреки этому дефекту, он видел, кажется, сквозь стены. — И вот, валялась под ванной — мыльница, кажись, серебряная. Вензель на ней — А.
— Прекрасно! А что одежда?
— На пиджаке этикет: «Ателье-люкс мастера Жака. Москва», — пробасил Каллистратов, мужчина гигантского роста с бычьей шеей, поросшей рыжей шерстью. Прежде он был профессиональным борцом в цирке.
— Ищите голову убитого! — строго сказал полковник.
— Все перевернули — нет ее. Ведь это, извините, не тараканья голова — ее легко заметить. Не для того ее отрезали, чтоб нам приятный сюрприз оставить.
— А вы, Смирнов, почему еще здесь? На поезд опоздаете. Срочно — в Москву!