Блуд на крови. Книга первая
Шрифт:
На суде цинично заявил: «Воруют все, но попадаются только некоторые».
Суд присяжных приговорил П. А. Малышева к бессрочной каторге.
САДИСТ
1913 год. Москва содрогнулась от серии страшных преступлений. С жуткой регулярностью в полторы-две недели совершались убийства с целью ограбления. Прежде чем покончить с жертвами, злодеи подвергали их изощренным пыткам. Вид трупов, по словам очевидцев, леденил кровь: поломанные кости, вырезанные груди
Все усилия полиции оставались тщетными. Убийцы продолжали гулять на свободе.
БРИЛЛИАНТЫ НА ЗЕМЛЕ
В подмосковной Коломне жизнь начинается по-провинциальному рано. С первыми лучами весеннего солнца хозяйки спешат за водой, по булыжной мостовой громыхают телеги, везущие на базар провизию, местные красавицы, сидя у окошек, заплетают толстенные косы. Хорошо живет древний город — уютно, сытно, спокойно!
На тихую Рождественскую улицу шустрыми воробышками влетела стая мальчишек, спешащих в гимназию. Вдруг один из них с разбегу остановился, поднял с земли что-то блестящее, крикнул:
— Смотрите, красотища какая!
У него в руках, испуская сказочно-разноцветное сияние, поблескивало массивное золотое кольцо с большими каменьями.
— Ой, вот еще колечко! — удивился самый маленький рыжеголовый мальчишка. — Вот тут лежало. А вот червончик золотой!
Ранцы и портфели были моментально брошены к ограде соседнего дома с двумя колоннами и широким балконом. Здесь жила 43-летняя вдова-купчиха Яковлева со своей очаровательной 17-летней дочерью Натальей.
Ребята искали в траве драгоценности так, как ищут на богатой полянке грибы, вскрикивая:
— Браслетик нашел!
— А вот брошка красивая…
Азартную охоту прервал резкий окрик местного дворника Архипа Евтушенко. Он грозно вращал единственным оком (другое, как утверждали злые языки, выбила ему жена):
— Какая брошь? Кто позволил?
Вызвали полицию. Предметы были отобраны, фамилии гимназистов переписаны. Блюстители порядка сразу определили, что драгоценности рассыпали, когда их выносили из дома купчихи. Калитка была раскрыта, дверь в доме не заперта.
Полицейские окликнули хозяев. В ответ — гробовое молчание. Шагнули внутрь помещения, и ужас объял их.
ГОСТИ ЗАЛЕТНЫЕ
Даже спустя годы видавшие виды полицейские не могли без содрогания вспоминать о том зрелище, которое предстало перед ними.
В сенях под самый потолок были вбиты толстенные крюки — для хозяйственных нужд. Теперь на них висели вниз головами раздетые догола Наталья и купчиха. Из вертикально разрезанных животов садисты вытащили кишки и связали их — мать и дочь. Судя по разным признакам, все это было проделано с еще живыми людьми. Рты жертв были забиты паклей. Руки до костей перетянуты стальной проволокой. Глаза дико вытаращены, на лицах застыл ужас смерти и нечеловеческих мук.
Грабители вытащили из дома все, что представляло цену и что можно было уволочь.
Полицмейстер
— Думаю, за все 700 лет существования нашего городка такого еще не случалось. Преступники — гости залетные. В Москве уже было недавно нечто подобное. Оцепить пространство на сто саженей вокруг дома, никого не пускать сюда!
Через пять минут Егоров разговаривал по телефону с Москвой.
— Попрошу начальника сыскной полиции господина Кошко. Здравия желаю, Аркадий Францевич! У нас чрезвычайное происшествие…
Внимательно, не перебивая, выслушал Кошко донесение Егорова. Вздохнул:
— Дел по горло, но положение серьезное. С ближайшим поездом выезжаю к вам. Пока что выявите подозрительных лиц, недавно приехавших в Коломну. Коль скоро такие окажутся, подвергните их задержанию.
С ВЕТЕРКОМ!
Коллеги Кошко признавали:
— Наш командир неистощим на выдумки! Любого преступника вокруг пальца обведет и на чистую воду выведет. Только вот нынче удача ему изменила — садисты никак ему в руки не даются.
…Опустив трубку на телефонный рычаг и дав отбой, Кошко произнес, обращаясь к присутствовавшим у него в кабинете на совещании сыщикам:
— Нутром чую, что это преступление — продолжение дорогомиловского дела и прочих садистских преступлений. — И, повернувшись к дежурному офицеру, приказал: — Срочно на выезд фотографа и медиков. Какой ближайший поезд на Коломну?
Дежурный раскрыл книгу в бордовом переплете — «Указатель железнодорожных, пароходных и других пассажирских сообщений». Полистав страницы, четко доложил:
— До Коломны 108 верст. Ближайший поезд отправляется в 11.35. Прибывает в 2 часа ноль одну минуту. Буфета на станции нет.
— Обойдемся без буфета. — Кошко поднял глаза на каминные часы. Они показывали 11.03. — Не успеваем, однако.
— Затем пойдет лишь в 5.55 вечера. Кошко пружинисто поднялся с кресла:
— Шофер на месте? Пусть заводит…
Это была славная гонка! Из Большого Гнездиковского переулка развернулись влево и понеслись по Бульварному кольцу. Шофер жал на газ, а сидевший рядом с ним судебный медик и фотограф Юрий Ирошников без конца давил на клаксон, издававший резкие звуки.
У страстного монастыря едва не врезались в пролетку с важным господином в котелке, долго гневно махавшим тростью вслед лихачам. Возле Красных ворот, проскочив перед самым трамваем, выбрасывая клубы вонючего сизого дыма, понеслись затем с горы — по Каланчевке. На Казанском вокзале шофер вырулил почти к перрону. Поезд уже лязгнул буферами. Вспрыгивали на подножку последнего вагона на ходу.
Толстенький Ирошников устало пыхтел: «Пивка надо выпить!», Аркадий Кошко счастливо улыбался: «Ну, мы ловкие!»