Блудница
Шрифт:
– Сильнее, - проскулил Уилл, цепляясь за плечи Ганнибала. – Больнее.
Ганнибал крепко поцеловал его бесстыжие яркие губы, обещая этой лаской сделать так, как он просил, прямо на полу перед нарядной рождественской елкой, вокруг которой витал аромат яблок и корицы.
– Заебись! – процедил Найджел, заваливаясь в дом. Стряхнул с волос и плеч снег и уставился на разморенного и едва живого Уилла, сидящего за сервированным столом.
Свежие
– Значит, я домой мчался так, что мы с крошкой едва в сугроб не влетели, а вы тут без меня праздновать начали.
– Найджел скинул ботинки на пороге, сунул ноги в тапки, без которых Ганнибал не позволял ему передвигаться по дому – таскал всюду грязь и снег – и, не раздеваясь, подошел к Грэму вплотную.
Уилл удивленно приподнял брови и рассеянно улыбнулся, поглядывая на близнеца снизу вверх.
Найджел ответил ему ласковой улыбкой, и, склонившись, сладко поцеловал в губы.
Он всего его так целовал. Особенно ночами, когда Уилл вдруг начинал стонать во сне. Ему все равно снились кошмары, и тогда Найджел сгребал его в объятья, прижимал к себе тесно-тесно, и Уилл тут же успокаивался, замолкал и расслаблялся.
Естественно, Ганнибал просыпался следом, моментально прижимался к Уиллу со спины, и всего за пару секунд тот мирно сопел, зажатый двумя братьями в обжигающий кокон защиты и спокойствия.
– Мы без тебя не праздновали, - хмыкнул Грэм.
– Ну, конечно, - фыркнул тот, потрепал Уилла за щеку. – А я тебе подарок привез.
Уилл непонимающе нахмурился, а Найджел вдруг выругался и вылетел на улицу в домашних тапках. Вернулся через пару минут, хлопнул дверью так, что Ганнибал поморщился, а потом протянул Грэму щенка. Близнец держал его за шкирку и лучезарно улыбался:
– Красавец, да? Я его на улице подобрал. Думал, тебе понравится. Правда, я его в машине забыл.
Он сунул Уиллу щенка, а потом торжественно взглянул на брата. Ганнибал едва заметно улыбнулся, как обычно, сдержанно и холодно, а потом резко поднялся из-за стола и ушел на кухню.
– Так нравится? – Найджел, проводив брата взглядом, вальяжно развалился на стуле. Наконец-то он не сплоховал, и даже в чем-то обошел Ганнибала.
– Нравится, - Уилл моментально расцвел в счастливой улыбке, принялся наглаживать и тискать беспородную собачонку, а та лизала ему руки и громко поскуливала.
Но радовался Найджел не долго. Ганнибал вернулся в столовую и протянул Уиллу белоснежного щенка лабрадора. На том уже был надет крохотный ошейник, а сверху свободно болталась красная лента с пушистым бантом.
– С Рождеством, Уилл, - Ганнибал
– Нравится, - пробормотал тот.
Щенки тявкали, скулили и крутились в его руках. Один из них умудрился даже в щеку Уилла лизнуть.
– А чей больше нравится? – тут же встрял Найджел, не желая сдавать позиции. Это борьба с братом у них длилась всю жизнь, и ни один не желал уступать.
Уилл задумался на некоторое время, посмотрел вначале на одного, потом на второго щенка, а те ответили ему внимательными, влюбленными взглядами, понимали, кто теперь их хозяин.
– Ну, да, - невнятно бросил Грэм, поднялся из-за стола и ушел в гостиную, туда, где стояла наряженная елка.
– Уилл! Ужин! – тут же напомнил Ганнибал.
– Детка! – взвыл Найджел. – А целоваться под омелой?
А Уилл трусливо удирал от близнецов, весь внутри обмирая от счастья.
В поместье Лектеров пахло корицей и медом. Ганнибал тихо переругивался с братом, а Найджел в ответ нагло смеялся, крутя между пальцами сигарету.
– Детка! Возвращайся! Если мы с тобой не попробуем стряпню Ганнибала, он поужинает нами! Детка! Ау! А если я тебя найду, то наколю на собственную вилку!
Послышалось какое-то шуршание, а потом Найджел издевательски заржал:
– А Ганнибал дерется!
Уилл прижал к себе свои живые пищащие подарки и невольно зажмурился, стараясь удержать внутри себя бурю страстей.
Дальше может быть больно и тяжело, возможно, наступит переломный момент в их танго на троих, но то, что они нашли в нем, уже невозможно спрятать. Они вскрыли его, как давно гноящуюся рану, и пустили яркую, свежую кровь, очистившую нарыв.
– Детка! Спаси меня!
Они сломали его и собрали заново, решительно и безвозвратно короновав собственным именем.
– Уилл! – с угрозой протянул Ганнибал. – Я тебе уже говорил, в этом доме еду не выкидывают! Но и не дают ей остыть!
Уилл засмеялся, опустил щенков на пол, разрешая заняться исследованием новой среды обитания, а сам поспешил обратно - туда, где продолжали препираться близнецы.
От аромата яблок и хвои у него слегка кружилась голова. А сладость меда и корицы оседала на щеках ярким взволнованным румянцем, словно он долго-долго простоял на морозе, позволяя тому щипать себя за щеки, а потом вернулся в уют и тепло дома, где ему предложили сладкий чай и крепкие объятья.
Две пары капканьих объятий.
Конец