Блудный брат

Дембский Еугениуш

— Ну… Да…

— Какие?

— Разные — мясо, овощи, рис и так далее… Ведь это всего лишь самое обычное воздействие на вкусовые сосочки. У вас… — Он втянул ртом воздух, всхлипнул и замолк.

— У нас?.. — вежливо подсказал я ему начало фразы, которую он собирался закончить, но делать этого не стал.

— Прошу до полудня ознакомиться с компом. Вечером отсюда уже должен поступить нормальный рапорт. — Он соскочил со стола и направился к двери. — Да, и еще, пожалуйста, не пытайтесь войти в закрытые разделы, они все равно заблокированы паролями. Ничего страшного не случится, но я бы не хотел, чтобы вы тратили зря время на какие-нибудь не предусмотренные уставом занятия.

Прежде чем я успел что-то сказать, он вышел, оставив меня с недокуренной клубничной сигаретой в руке и полной самых разнообразных мыслей головой. Сперва я осторожно затянулся сигаретой — черт возьми, иллюзия была безупречной, полный рот свежей, пахучей, отвратительной весенней клубники. «В самый раз для детей, — подумал я. — А другие вкусы? Выкурить бифштекс? Прожаренный… А может, удастся выкурить стаканчик рома с колой? Тьфу!» Я погасил клубнику — господи, ну и фраза! — и закурил не самый лучший «марльборо», отложив очередную попытку бросить курить на несколько минут. Откуда-то

из-за стены донесся приглушенный грохот далекого взрыва, еще через несколько секунд — второй. Я посмотрел на комп. «У вас…» — сказал сержант. Вчера он беззвучно произнес «нет», но это было в коридоре, там могли подслушивать, а здесь служебное помещение. Можно смелее. Гм? Стоп! Нельзя — остановил я сам себя. Нельзя полагаться на дружескую помощь сержанта, кем бы он ни был. «Мы здесь чужие, — подумал я, — и настроены враждебно, и „здесь“ тоже настроено к нам враждебно. Возможно, сержант просто болтает что-то, а я приписываю ему утонченную игру, мысленно придавая ей желаемые черты; возможно, сержант действительно ведет утонченную игру, но целью ее отнюдь не является помощь Ари 3. Стейтсу». Я изо всех сил затянулся «марльборо». Дерьмо, все же пора бросать ко всем чертям дурную привычку. Сев за клавиатуру, я запустил программу. Несколько минут спустя в комнату вошел кто-то из первой контры, выдернул из стены трубу пылесоса и, не слишком дружелюбно поглядывая на меня, пропылесосил всю комнату, должен признать, весьма тщательно. Я в это время сосредоточенно стучал по клавиатуре, что вызывало на лице дежурного сочувственную улыбку, но желания мне помочь у него не возникало. Впрочем, я об этом и не просил. Когда он ушел, я начал осторожно исследовать комп. Перед обедом у меня уже имелось общее представление о структуре подразделения; это оказалось достаточно легко — большая часть широко употреблявшихся в нашей армии паролей прекрасно подходила и здесь. На данном уровне меня это вовсе не удивило. Кроме того, никто еще хоть в какой-то степени официально не подтвердил, что мы находимся в другом мире. Пока что я не обнаружил ни малейшего — за исключением сигарет — отличия «той стороны» от «нашей». Проблема для философа: является ли мир, идентичный нашему, другим миром или тем же самым нашим?

Почувствовав легкую боль в висках, я попытался вспомнить, бросил ли я уже курить или только собираюсь, и, не в силах получить ответа, решил еще раз, уже окончательно, порвать с дурной привычкой. Я закурил последнюю сигарету, правой рукой постукивая по клавишам и размышляя над тем, как же все-таки со всей определенностью узнать, преодолел ли я пленку Уэста. Я полистал энциклопедию, но, увидев, что машинально закурил вторую сигарету, мысленно обругал себя и докурил ее до конца; для самой последней она оказалась даже более-менее приличной на вкус, и потому я не выбросил ее в пепельницу уже на середине.

— Прекрасная смерть — в объятьях губ Оуэна Йитса! — сказал я окурку и тщательно похоронил его в пепельнице.

И тут же замер, вспотев от страха при мысли о том, что нечто промелькнувшее у меня в голове ускользнет и не вернется. Мозг разделился на две части — одна, пассивная, лишь наблюдала за действиями второй части, но при этом одновременно болела и переживала за нее. И тихонько хихикала — мол, что ты так осторожничаешь? Мысль, если только она действительно разумна, никуда не убежит, заверяла меня вторая половинка моего мозга; первая же напоминала босого человека, ступающего по посыпанному толченым стеклом полу в темной комнате, — она медленно передвигалась, нервно оглядываясь по сторонам, хотя там было темно хоть глаз выколи, ощупывала руками стены и осторожно переставляла ноги. Есть!!! Я подпрыгнул в кресле, мозг слился в единое целое, крепко державшее добычу — мысль, мое сокровище. Я проверил, можно ли запереть дверь изнутри — нельзя. Жаль. Немного подумав, я сел так, чтобы входная дверь была у меня перед глазами, и условился с компом, что, как только я нажму клавишу «Break», он покажет на экране план нашего здания. Тылы были более-менее прикрыты, естественно, за исключением тех, за которыми кто-то мог подглядывать с помощью другого компа. Я закурил и тут же, вспомнив о своем решении, принятом несколько минут назад, с отвращением отложил сигарету и вызвал справочную программу. Реестр населения — «Информация закрыта». Гм… Реестр автомобилей? То же самое! Я пробежался по всему, что приходило мне в голову, — банки, церкви, спортивные клубы… Ноль. Информация закрыта! Я затянулся сигаретой, одновременно обрадовавшись — я получил доказательство, что нахожусь не в нашем мире, и забеспокоившись — прекрасный план разваливался на глазах. Я выпустил несколько колец дыма. Снова раздался грохот где-то на полигоне, с ума сойти можно, чертова армия.

Думай, Оуэн, как можно получить данные о человеке в охваченной войной стране? Армия? Нет, если они засекречивают даже адреса гражданских, то тем более… Полиция? Без особой надежды я попытался вломиться архивы, но здесь пароли не подходили, а кроме того, опасался, что компы пошлют вслед за моим запросом ищейку, которая выведет полицию на нашу часть, а потом и на меня.

Кондиционер попробовал дым на вкус и начал усиленно очищать воздух в помещении. Я выбросил окурки в ведро и снова накинулся на комп, забрасывая его приказами, а он мужественно отвергал все мои запросы, пока из пепельницы не начали вываливаться на стол окурки. Я почувствовал, что у меня больше нет ни сил, ни желания, и вспомнил, что час назад бросил курить. За это время я выкурил девять… нет, десять сигарет, и ничего не придумал. Я размышлял над одиннадцатой, последней, и тут подлая злорадная мыслишка тихо скользнула мне на колени. Делая вид, будто ничего не замечаю, я потянулся к пачке «марльборо», закурил и медленно выпустил большое облако дыма. Мысль уселась поудобнее, уткнувшись головкой мне в грудь. Я растрогался — она была такая маленькая, такая наивная и доверчивая, я погладил ее по головке и за три затяжки покончил с сигаретой, вызвал торгово-информационную сеть, пароль «Меркурий» прекрасно работал и по эту сторону. У самых крупных универмагов самая ненадежная система защиты от несанкционированного доступа, а через них можно добраться до сетей поменьше, но лучше защищенных — мы ведь ищем покупки Оуэна Йитса, так? Наверняка он их делал именно там, я не люблю дутого «эксклюзива» и надменных физиономий персонала фирменных магазинов. Комп долго искал, я успел докурить сигарету до половины, пока он наконец не выдал сообщение: «Нет

данных». Гм… Или у здешнего Оуэна куча денег и он совершает свои покупки где-то в другом месте, или его звали иначе, или его не было в живых. Черт побери, ни одна из этих возможностей меня не радовала. Направив объектив камеры себе в лицо, я сделал два снимка, как для картотеки, и запросил поиск по внешности. К счастью, машина не затребовала номер счета, видимо, коми воинской части покрывал все расходы или гарантировал платежеспособность. Не подлежало сомнению, что, если мне не удастся быстро найти своего двойника, мне придется прекратить поиски — главный комп может заинтересоваться тем фактом, что с одного из вспомогательных компов ведется поиск, охватывающий всю страну, всю торговую сеть. Если он сообщит об этом человеку, а тот проверит, в каком здании этот комп находится… И так далее. Я продумал несколько вариантов — попытаться найти здешнего Саркисяна, или здешнего Крабина, или камендора Притча, или Красински… похоже было, что мне пришлось бы искать половину здешнего населения, начав войну с другой его половиной.

Близился полдень. Я сидел в помещении, вид которого отнюдь не соответствовал моим представлениям об эстетике, вероятнее всего, в другом, параллельном моему мире, четыре раза бросал курить из-за невкусных сигарет, у меня не было доступа ни к любимому сорту пива, ни к любимому автомобилю, ни к своему компу, который мог бы добраться при необходимости и до Крабовидной туманности. Зато у меня на шее сидел мнимый сержант Кашель, на мне был мундир, от которого я сбежал двадцать лет назад, и под моей опекой находился брат, к которому я так и не мог себя заставить испытывать теплые чувства. Вдобавок ко всему у меня — наверное, впервые в жизни — было желание все бросить, сказать: «Извините, не получается». И сейчас меня по-настоящему беспокоило только это.

Я отодвинул кресло от консоли. Кондиционер отключился, несмотря на то что прозрачные облачка дыма все еще плавали по комнате. Я закурил, чтобы проверить, работает ли система климатизации, или же она не выдержала моего получасового над ней измывательства. Система работала. Больше ничего работать не хотело, а в особенности мой мозг. Делать здесь сегодня было больше нечего, и я не был уверен в том, найдется ли для меня какое-то осмысленное занятие завтра и вообще в ближайшее время. Выйдя на цыпочках из комнаты и стараясь не привлекать ничьего внимания, я взял в автомате четыре банки «будвайзера» и вышел на полосу препятствий. Я не собирался проверять собственную физическую форму или чувство ориентации, там просто всегда было пусто. Улегшись поудобнее в сетке, предназначенной для смягчения прыжка с высоты в восемь метров, я открыл банку. Немного подумав, что делать с сигаретами, я оставил в силе прежнее решение — бросаю курить, лишь отложил его реализацию на вечер. Закурив, я тут же об этом пожалел — отвратительный вкус. Впрочем, его хотя бы можно было смыть пивом. Солнце грело так себе, и вообще весь этот параллельный мир был каким-то тошнотворным и безвкусным. Что вообще в нем нашли эти пришельцы? Более чистый и свежий воздух? Тоже мне причина! «Другое дело, — лениво подумал я, — наш мир! Там… Тьфу, Оуэн, идиот, ты же наводишь марсиан на собственный дом! Нет, к своему я бы не подпустил бедных маленьких зеленых человечков. Мне было бы их жаль, а у Фила и без того хватает игрушек. Я в его возрасте…»

Я отбросил первую банку.

Ну так вот — я в его возрасте попытался бы все же поискать какой-нибудь выход с территории части. Может пригодиться. Во-вторых… Я потянулся к банке, рука зацепилась за пачку, сигареты высыпались — их оставалось только три, как раз хватит до обеда. Я закурил и вернулся к своим мыслям. Собственно, для этого я сюда и притащился. Во-вторых… Черт, а что было во-первых? Я понял, и притом не в первый раз, что никто меня так не раздражает, как я сам. Во-первых… Во-первых… А! Выход! Ну что ж, никто не может меня порадовать больше, чем собственный интеллект. Ладно, надо поискать возможность выбраться за территорию, не поднимая тревоги. Во-вторых… Нет, однозначно наши «марльборо» лучше, я их не особо любил, но курил без отвращения, а эти? Вернемся к нашим баранам, подумал я.

— Ну конечно, — сказал я вслух. — Наверное, подмешивают шерсть в табак, потому и вкус такой.

Я понял, что, если бы кто-то за мной наблюдал и вдобавок мог читать мои мысли, он бы точно подумал, что я свихнулся. Или если бы я описал сегодняшний день в своей повести, в виде этакого небольшого потока сознания, в манере Джойса? Я бы потерял половину читателей, может быть, человек тридцать. Что-то со мной творилось неладное, то ли лихорадка, то ли малярия, то ли вирус чего-то там, то ли что-то там с вирусом. Под ребрами отчаянно свербило, я приподнял полу рубашки и пригляделся. Избыточный вес виден невооруженным глазом, кроме этого — больше ничего, гладкая кожа, немного волос, три родинки, но чуть правее. Я затянулся сигаретой и сделал большой глоток из банки. Ага, во-вторых — нужно обязательно однозначно выяснить насчет Кашля: он это или не он? Ведь вполне возможно, что он разочаровался в нашей армии, по службе не продвинулся, нашел возможность послужить в другой армии, причем ему не обязательно было знать, что новое место службы находится вовсе не на другом континенте. Если это все-таки он, он должен дать мне доступ к своей кредитной карточке, без денег я как пьяный ребенок в тумане. Ладно, уже неплохая мысль — Кашель и его деньги, у нас я ему все верну. А если это не Кашель? Что ж, он сам виноват. Именно так — мне нужны деньги, лучше всего карточка; если сержант не мой бывший командир из подразделения «Туман», придется его связать, где-то спрятать, забрать мундир и пропуск. Бедный сержант, у него останется лишь его честь, нет, чести он лишится… О! Желание отомстить. Ладно, хорошо хоть, намечается какой-то план. Люблю такие минуты, мозг работает как надо, а осознание этого еще удваивает скорость мышления. Молодец, Оуэн, хвалю!

Я пролежал в гамаке размером с участок перед домом в Нью-Йорке два с лишним часа. Полежал бы и еще, но у меня закончились «марльборо», и мне нечего было больше бросать. Я потащился в казарму. Как раз привезли термосы с обедом, трое официантов заканчивали раздавать порции и были несколько раздражены моим появлением. Я взял то, что кинули мне на тарелку, и сел за стол. Содержимое тарелки не вызвало у меня особого аппетита, и я лишь ковырял его вилкой, не донося до рта. Есть не хотелось, четыре пива — как раз столько калорий, сколько надо, и не перегружает пищеварительный тракт. Будда посмотрел на меня, я тоже. Ничья. После обеда я перехватил его, прежде чем он отправился на какие-то занятия.